Когда две стороны столкнулись, воздух запел от энергий и взрывов.
— Будь они прокляты, эти гады вцепились как песчаные клещи!
Корис быстро и отчетливо ухмыльнулся Рафену.
— Ты притащил с собой обратно компанию, да, парень?
Рафен смутился.
— Я…
Залп огня Предателей взорвал землю у их ног.
— Брат Рафен! — Симеон скакал в их сторону по испещренной земле, петляя между вспышками взрывов и завыванием смертельных рикошетов.
— Когда я говорил тебе, что нам нужно изучить врага поближе, я не думал, что ты воспримешь это так буквально.
Капитан выпустил залп разрывных снарядов из болт пистолета прямо в шеренгу неприятеля.
— Не важно.
Корис вышел из перестрелки и позволил Туркио занять его место.
— Говори, парень. Что у этих отрыжек варпа припасено для нас?
Его взволнованный голос раздавался над постоянным треском выстрелов.
Рафен указал на юг.
— Штурмовая группа, больше похоже на разведку боем, — ответил он, хладнокровно отчитываясь с тем же бесстрастием, которое демонстрировал на тренировках, — Отделение Терминаторов и танки, по крайней мере три "Секача".
Симеон скривился. Его нескольким тактическим Десантникам практически без тяжелого вооружения будет сложно удержать линию обороны против такого отряда.
— Есть еще кое-что, — добавил он утверждая, а не спрашивая. Рафен проигнорировал низкий гул болтов, просвистевших у него над головой.
— Верно. Терра защитит меня, но я рассмотрел одну из их извращенных церемоний, жертвенное гадание. Там в лагере за ней наблюдал Темный Апостол.
— Ты уверен? — давил Корис, щелчки попаданий барабанили по плиткам вокруг них.
— Бог-Император мой свидетель, — ответил Рафен.
Симеон и Корис обменялись взглядами, это усложняло дело.
— Если один из этих архипредателей осквернял здесь могилы, то их планы относительно Кибелы ясны.
Симеон вставил новый рожок в болтер, следя глазами за жаркой битвой, где столкнулась и дралась кроваво-красная и темно-красная броня.
— Он будет искать, где установить их собственные богохульные монументы и осквернить землю своим проклятым благословением.
— Этого не произойдет, — проскрежетал Рафен. В нем заструился жар ярости.
— Нет, не произойдет, — согласился Симеон, обнажив клыки. С ревом он кинулся в бой, его цепной меч заскрежетал ударив Несущего Слово и отправив того скользить по мрамору. Стреляя, Рафен и Корис кинулись за ним в гущу сражения.
— Слушайте меня, Кровавые Ангелы! — воззвал голос Симеона, — Именем алого Грааля, заставьте обратиться в бегство этот поток…
Слова капитана оборвались, когда крошечная сверхновая звезда охватила его и венок раскаленной плазмы превратил камень у его ног в шлак. Рафен заметил единственную, краткую вспышку ослепительно белого, затем разом детонировали боеприпасы Симеона, отбросив его в сторону взрывной волной.
ИСКАВАН взял свой самый нечестивый символ должности и обнял его, как родитель обнимает любимое дитя. От крозиуса в его руке шло актиническое сияние, которое выросло, когда пальцы сжали его. Оружие вздохнуло, обрадованное близостью своего хозяина, взволнованное перспективой того, что произойдет дальше. Бормоча про себя нечестивую литанию, Темный Апостол опустил диск клинков навершия посоха в ведро под стойкой для пыток Танкреда. Он размешал густую, свежую кровь. От жидкости пошел пар, вскипая вокруг проклятого орудия.
— Из огней предательства, — прогудел Искаван, — к крови мщения.
Танкред поднял вибропосох над телом илота, чтоб он мог видеть, что смерть осенила его.
— В след за носителем слова, избранным сыном Хаоса.
Мучитель погрузил посох в желудок раба и разорвал его, наслаждаясь криками. Несущие Слово, стоящие вокруг них, произнесли в унисон.
— Вся хвала воздастся ему.
Искаван воздел пропитанный крозиус к серым небесам, ритуал осквернения был повторен еще раз, как это было на бесчисленных мирах, перед бесчисленными победами. Он взглянул на Танкреда, который сгорбился над разбросанными внутренностями жертвы.
— Что ты видишь?
Потребовалось наивысшее в жизни Танкреда усилие чтоб соврать хозяину.
— Смерть идет. Взгляд Лоргара прикован к нам.
Слова почти душили его.
— Мы должны утолить голод богов.
Его черное сердце сжималось в груди, Танкред в страхе и тревоге уставился на внутренности перед собой. Кольца выпавшего кишечника, брызги крови, расположение органов — конфигурация была ужасной и зловещей. Вот, он увидел признаки чего-то чрезвычайно мощного возрождающегося к жизни, новая сила была настолько мощной, что затмевала Танкреда и его хозяина. Игра света и тени была запутанной, так что мучитель не был уверен, откуда появится эта мощь, но он явно видел, что на своем пути она принесет с собой разрушение и уничтожение. В конце концов, он смог оторвать себя от этого зрелища, его заключительное толкование несло тревожащее предсказание. Они оба, он и Искаван не доживут, чтоб увидеть развязку событий, которые они запустили в этот день. Темный Апостол пристально посмотрел на него, в его глазах светилось какое-то подозрение.
— Это все, что ты увидел, Танкред?
Слова рвались с разлагающихся губ мучителя, борясь, чтоб быть услышанными, но со слепой уверенностью он знал, что такое фаталистическое предсказание приведет Искавана в ярость до такой степени, что Танкред первым изведает на себе мощь свеже напившегося крови крозиуса. Он посмотрел вниз, надеясь что это будет казаться проявлением почтения, молясь богам, чтоб не вызвать неудовольствие хозяина.
— Я видел смерть, повелитель.
— Хорошо.
Искаван приковал цепью к запястью свое подергивающееся, жаждущее оружие.
— Давайте донесем слово противнику и посмотрим как он внемлет ему… или погибнет.
В ответ космодесантники Хаоса заорали и завопили церковные гимны и мантры, когда жажда битвы охватила и поглотила их. Танкред ковырялся в своих новых страхах как в струпьях раны.
ЖЕСТОКАЯ смерть Симеона прокатилась похоронным звоном по периметру, это чувствовалось почти как физический удар по рядам Кровавых Ангелов расположенных по краям Некрополитии. Герой Виргона VII, победитель восстания на Такстеде и прославленный воин Компании на Алконисе был убит. Брата-капитана почитал и уважал каждый Десантник в Ордене и за века, что они дрались рядом с ним, каждый из них мог вспомнить, что обязан жизнью отважному офицеру. Сам Рафен был почти убит закапывающейся миной на Иксионе, которую заметил Симеон за мгновение до того как она выскочила. И теперь, когда Кровавый Ангел рассматривал участок обожженной земли, которая отмечала место, где умер капитан, он понял, что воспоминания об этом моменте ускользают от него, как будто они тоже исчезли в плазменной вспышке.
