— Кровь для Легиона! — ревел Кхарн. — Кровь для примарха!
— Так что сейчас происходит?
Мавен прокручивал на своем инфопланшете корабельные сводки, изучая списки по мере загрузки новой информации.
Палубу заполняли стартовые бригады, сервиторы и связанные клятвой рабы. Те, кому не выжгли лобные доли посредством санкционированной Механикумом лоботомии, напряженно ждали приближающиеся челноки. Остальные просто пускали слюни, бессмысленно тараща глаза и ожидая указаний.
— Я его не вижу, — произнес Мавен, не поднимая глаз. — Его здесь нет. Его здесь нет.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Что? — переспросил Мавен, переводя взгляд вверх.
Скорал стояла, скрестив руки на груди, и яростно глядела на него. Позади нее находилась ее команда сервиторов медицинского назначения, а также небольшая флотилия парящих в воздухе платформ-носилок.
— Что сейчас происходит? — повторила Скорал.
— Сейчас мы делаем свою работу, — сказал Мавен, вновь сосредотачиваясь на инфопланшете. — У тебя вот-вот сильно прибавится забот. А у меня… Ну, похоже, что моя загрузка только что вдвое снизилась. Кхарна нет ни на одном из прибывающих челноков.
— Он не мертв, — произнесла Скорал. — Он не может быть мертв.
— Он не бессмертен, — отозвался Мавен. — Его можно убить так же легко, как любого иного члена Легиона. Ну, может и не так же легко, да еще известно, что он уже возвращался с порога смерти ранее, однако… болт в черепную коробку прикончит его, как прикончил бы любого легионера. После такого не вернуться.
Мавен продолжал изучение.
— Дрегера тут тоже нет, — добавил он уже тише, искоса бросив взгляд на Скорал.
— Может, ты не так читаешь, — произнесла она.
Это было не так, но Мавен не стал об этом говорить. Не было нужды. Скорее всего, Дрегер был мертв — по предварительным оценкам, погибло больше семидесяти процентов делегации, отправившейся вниз на встречу с Детьми Императора. Тем не менее, всегда оставалась вероятность, что капитан еще был жив. Пожиратели Миров не являлись бессмертными, однако, чтобы их убить, требовалось чертовски многое.
С лица Скорал сбежала краска, и Мавен положил ей руку на плечо, успокаивающе сжав. У смертных слуг XII Легиона были натянутые и трудные взаимоотношения с хозяевами, однако Мавен мог понять реакцию Скорал. Дрегер был таким же непредсказуемым и опасным, как и любой в Легионе, но входил в число хороших, равно как и господин самого Мавена.
Мавен нарушал границы и, возможно, говорил больше необходимого, но он был невероятно верен Бронду. Но даже это не шло ни в какое сравнение с тем пьедесталом, на который Скорал возносила Дрегера. Она была абсолютно предана ему, практически чтя саму землю, по которой он ступал.
Тяжелые противовзрывные заслонки — каждая высотой с титана и полсотни метров в ширину — загудели и начали открываться. Резкий красноватый свет двойного солнца системы расползался по полу по мере того, как громадные термозащитные плиты откатывались в сторону. От этого казалось, будто вся палуба в огне. Фронт света дошел до Мавена со Скорал и начал подниматься. Он взобрался вверх по их телам, добрался до лиц, и они прикрыли глаза. При опущенной противовзрывной заслонке их отделял от пустоты лишь незримый покров герметизирующего поля ангара. По другую его сторону колоссальные пушечные турели размером с дом разворачивались навстречу приближающимся кораблям.
Первая из «Грозовых птиц» Легиона пронзила герметизирующее поле, пустив по его поверхности сильные волны. Она вошла внутрь, наполнив палубу ревом своих двигателей, а также смрадом кордита, прометия и выхлопных газов. Броня обгорела дочерна, по всему фюзеляжу тянулись полученные в бою повреждения. Массивные дюзы развернулись вниз, и корабль стал приближаться, направляемый вспышками маячков и слугами, которые размахивали светящимися жезлами. Он с ревом двигателей опустился на палубу, и когтистые посадочные опоры зафиксировали его на месте.
Аппарели упали вниз, и изнутри появились покрытые кровью кричащие и жестикулирующие легионеры.
— Твой выход, — произнес Мавен.
Скорал уже находилась в движении, посылая вперед свою медицинскую команду. Сквозь герметизирующее поле прошла еще одна «Грозовая птица», и она оглянулась на Мавена.
— Найди Дрегера, — сказала она. — Он должен быть там.
Они с ревом проносились сквозь врагов, словно горячий ветер, практически не сбавляя хода и прорубая кровавую дорогу к мостику.
Скорость играла ключевую роль. Все Пожиратели Миров, поддавшиеся Гвоздям и остановившиеся утолить их жажду крови, оставались позади. Они собирали кровавую дань, а затем их повергали.
Те, кто им противостоял, по большей части являлись неусовершенствованными флотскими бойцами, и у них было так же мало шансов остановить Пожирателей Миров, как сдержать надвигающийся прилив голыми руками.
Они были облачены в барочные кремово-золотые комплекты герметичной панцирной брони. За толстыми стеклами тяжелых шлемов виднелись только их глаза, глядящие наружу сквозь светящийся лиловый туман. Исходя из их бесстрашия и явного пренебрежения собственными жизнями, Дрегер решил, что эта дымка — какой-то наркотик.
У них было оружие, созданное для отбивания абордажников с минимизацией риска пробить корпус: штурмовые дробовики, электрострекала, крупнокалиберные пулевые ружья, шокерные щиты, энергетические алебарды.
Для обычной абордажной команды они представляли бы существенную угрозу. Для легионеров — особенно из XII Легиона — они были мякиной.
Дрегер подсек одному из них ноги, перерубив их выше колен одним взмахом ревущего цепного топора, а затем крутанулся и всадил гладий в стеклянное забрало другому, пронзив голову. Когда Дрегер выдернул гладий, из дыры в шлеме потянуло светлым, тошнотворно пахнущим мускусом.
Он заметил, как еще один из команды защитников опускает дробовик в его направлении, и развернулся к нему плечом, подавшись навстречу выстрелу, когда оружие грохнуло. Его отбросило на полшага назад, но он быстро пришел в себя и метнулся вперед. Дробовик снова прогремел, и он ощутил, как возле лица пронесся вытесненный воздух. А затем он врезался в силовика плечом и впечатал его в стену. От силы удара та вмялась, но силовику пришлось хуже. Его грудную клетку раздавило, словно корзинку хвороста, размазав органы внутри в кашу. Это означало смертный приговор. Внутренние повреждения гарантировали, что он истечет кровью за считанные минуты. Тем не менее, Дрегер всадил силовику в живот свой клинок — раз, еще раз. Третий удар рассек позвоночник бойца.
