Ярл стоял, размышляя над его словами какой-то момент. Затем, внезапно, решение было им принято, когда дверь храма распалась и существа-машины снаружи начали пробираться сквозь огромное количество перевернутых урн и рак для мощей перед ними.
— Тогда мы идем, — сказал Ярл, толкая Дрела перед собой. — Но тебе лучше быстрее найти это место, нотариус, или я лично тебя прикончу.
Дрела не надо было подгонять. Он бежал вниз по коридору, а за ним следовали Ярл и волгары, лязгающее эхо металлических ступней позади, говорило ему о том, что воины-машины не отстают. Временами Дрел слышал крики волгаров. Но не оборачивался. Он просто продолжал бежать, безнадежно потерянный в лабиринте древних украшенных мрамором огромных помещений, что вели его все глубже и глубже под землю. Он пробегал мимо комнат полных различных удивительных вещей: покрытые иероглифами обелиски, загадочные машины, мумифицированные останки созданий внешне похожих на ящеров, артефакты, что вызвали бы у него сильный трепет и интерес, но сейчас он мог только игнорировать их. Он оставлял позади такие сокровища. Оставлял позади славу. Оставлял позади богатства. Оставлял позади предметы желаний. С неожиданно сильным отчаянием Дрел повернул за угол посмотреть на массивную каменную дверь перед ним и понял, что бежать дальше некуда.
— Попытайся открыть дверь, а я задержу их.
Это был Ярл, ныне единственный оставшийся его компаньон, белая кость проглядывала сквозь разорванную плоть на предплечье, где его задел луч, выпущенный оружием одного из существ-машин. Остальные солдаты были мертвы, безмясые скелеты словно цепочкой беспорядочно лежали на всем пути, что они прошли от самого начала лабиринта. Но Ярл отказывался так легко отправляться в объятия ночи. Повернувшись к неумолимым фалангам наступающих воинов-машин, он с яростным криком вызова на бой стрелял из своего лазерного пистолета. Лазерные лучи нашли свою цель: двое существ-машин упали, и потом резко испарились. Но теперь их там было слишком много, они безжалостно ступали к ним шагами такими же уверенными и твердыми, как и неминуемая смерть.
Посмотрев на дверь, Дрел обнаружил девять не поддающихся расшифровке символов выбитых в ее центре и составленных в подобие кодовой панели в три ряда по три. За неимением лучшего выбора он нажал на них в случайном порядке, отчаянно лелея шанс на выпадение правильной комбинации. Безнадежная задача. Но удивительно, с ужасным звуком трения камень о камень, дверь неожиданно заскользила вбок. Удивленный Дрел незамедлительно ступил в помещение внутри, когда дверь начала закрываться позади него. Он слышал голос сержанта Ярла и, повернувшись, увидел, как сержант бросает свой пустой пистолет в противника и начинает бежать к нему. Но было слишком поздно, дверь уже практически закрылась между ними. Последним, что увидел Дрел сквозь убывающий промежуток дверного проема, было молящее лицо сержанта Ярла, когда металлические руки существ-машин настигли его.
— Дверь, нотариус! — кричал Ярл. — Останови ее! Всемилостивый Император, не дай ей закрыться!
Но Дрел ничего не сделал.
Судя по продолжительности криков, Ярл умирал долго. Тем не менее, еще до того как крики прекратились Дрел оставил всякий интерес к судьбе сержанта, который до этого ему приходилось поддерживать из вежливости. Успокоенный теперь тем, что находится под непреодолимой защитой каменной двери отделяющей его от убийц Ярла, он уже развернулся для осмотра его обретенного убежища.
Он стоял в сводчатом помещении шириной в шестнадцать шагов и вдвое большей длиной. Обращенная к нему гладкая блестящая черно-каменная стена на другом конце комнаты была чистой, в то время как длинные гранитные стены с других сторон покрывали те же иероглифы, что он видел всюду в храме. На небольшом возвышении в центре комнаты стоял аналой (lectern). На его ровной, обсидиановой верхней части был выгравирован отпечаток трехпалой руки. Не считая этого, комната была пустой; но все же он быстро заметил, что его глаза прикованы к искусной мозаике, расположенной в центре одной из покрытых иероглифами стен.
На ней изображалась улыбающаяся золотая фигура, стоящая с распростертыми в приветственном жесте руками. Хотя фигура и имела людской облик, человеком она определенно не являлась, обладая вытянутой головой и продолговатыми загнутыми вниз рогами, с овальным углублением прямо посреди широкого лба. Это мог быть только бог Неанд. Но в то время как он, несомненно, рассматривался как объект преклонения, Дрел не мог отделаться от мысли, что есть нечто злобное в хитром изгибе губ этой фигуры. Быть может это искусное мастерство исполнения мозаики, но где бы в комнате он не стоял, глаза улыбающегося бога словно следовали за ним. Взгляд этот был тревожащий; как если бы бог Неанд заглядывал глубоко в душу и видел там что-то его забавляющее.
Он заметил более знакомые надписи, притаившиеся среди иероглифов, и понял, что некоторые из слов на стене написаны в архаичной форме диалекта Старого Высокого Готика. Слова, которые он медленно, сбивчиво стал переводить. Стоя в этой древней палате, тайная история Неанд и их города разворачивалась перед ним.
Неанд не возводили этот город; это было первым открытием. Тысячелетия назад кочевые предки Неанд прибыли и обнаружили здесь город в руинах, погребенный в иле. Город был полон до краев различного рода удивительных инопланетных технологий и разбросанных мумифицированных останков неизвестной расы разумных ящеров, по-видимому, обитавших на луне. Разгадав иероглифы, Неанд узнали, что ящеры основали город эры тому назад по приказу благосклонного бога, что пришел к ним со звезд. Этот звездный бог дал ящерам все их технологии, взамен потребовав от них лишь того, чтобы они доказали то, что заслуживают его дары. Он говорил им, что является богом, ожидающим проявления силы во всем. Если его народ того заслуживает, то будет процветать в его отсутствие. Затем, пообещав когда-нибудь в будущем вернуться, чтобы судить их труды, звездный бог покинул их.
То, что вымершие ящеры не процветали, было уже ясно. Но отказываясь прочесть предзнаменование о неудачах других, Неанд заселили город, присвоив технологии, что нашли, для его перестройки и возвращения прежней славы. В последовавшие столетия они чтили бога ящеров как своего собственного, уверенные в том, что когда он вернется, то будет рад видеть, как удачно используют его дары новоприбывшие. Но на этом их поклонение не заканчивалось. Неанд кроме этого восхваляли спящих механических служителей, оставленных звездным богом; эти машины назывались некроны, и, как сказано, они покоились в монолите из черного камня глубоко под храмом…
