Ковон присел на пустой ящик из под боеприпасов и махнул Паскову присоединиться.
— И вот мы здесь, — сказал он. — Командиры последних защитников Киферии.
— Рискованно встречаться всем в одном месте, — пробормотал Пасков. Настороженность сочилась из каждой части его тела, в том числе и голоса. — Тау могут прикончить нас прямо здесь, если захотят.
— Рискованно? Скорее глупо, — рыкнул Михалик.
Ковон извиняющеся развел руками.
— У меня не было выбора. Четыре дня назад сбили последний спутник. Планетарные комм-линии теперь все под тау. Если бы мы переговаривались через эфир, даже через коротковолновое радио, они смогли бы нас услышать. И кроме того, они не смогут прийти в джунгли. Все их войска снаряжены только для боев в открытой местности.
— Ты в этом уверен? — Михалик приподнял брови и угрюмо посмотрел на Ковона. С первого дня их прибытия он видел, как враги используют самое разнообразное оружие, многое из которых было настолько продвинутым или чуждым, что его мозг переклинивало от одной только попытки осознать это. — Я видел, как они залпом ракет поразили цель за пределом видимости. За пределом видимости, Ковон. Это ненормально.
— И роботы, — сказал Пасков. — Словно большие перевернутые тарелки, с приделанным к ним каким-то пульсовым оружием. Каждый сам по себе ничего особенного, но когда таких целое поле… — его взгляд на секунду расфокусировался, словно он заново переживал какую-то катастрофу, известную только ему.
— Их оружие неплохо, не откажу им в этом, — сказал Ковон. — Но думаю, я понял, как их полностью остановить.
Пасков сосредоточенно наклонился вперед. Из его голоса внезапно исчезла депрессия, сменившись злобой:
— Как?
Ковон наклонился и заговорил, понизив голос, так, словно боялся, что враг может подслушивать:
— У тау выстроена цепь командования, и она совершенно не гибкая. Каждый солдат слушает приказы командира отряда и беспрекословно им подчиняется. Каждый командир отряда обращается к командиру роты за указаниями, и командиры…
— Кому отчитываются они? — пылко спросил Пасков.
— Вот именно. Мы понятия не имели. Все, что мы знали, это что они действовали как мы, что старшие офицеры сами управляют своими операциями, работая в основном по своей инициативе. Но…
Михалик хохотнул.
— Безголовые змеи.
Ковон и Пасков уставились на него, и спустя секунду он объяснил:
— Тогда на Катакане, когда я был мальчишкой, меня тренировал старый ветеран, Кирсопп. Он часто говорил, что мы — безголовые змеи; что армию катаканцев невозможно покалечить, уничтожив единственного командира, на котором завязано все, потому что у нас такого нет. Это какая-то древняя поговорка про голову и тело змеи.
— И это самый умный способ обустройства, — согласился Пасков.
— И вот почему удивительно, что Тау не делают того же, — теперь Ковон улыбнулся и поднял сумку из коричневой кожи, что лежала у его ног. Оттуда он достал несколько зернистых черно-белых пиктов. Они явно были сделаны с очень большого расстояния, но на каждом из них в центре стоял Тау. На нем была сложного покроя многослойная мантия, с смехотворно высоким воротников, который тянулся вверх за его головой. С его шеи свисал тяжеловесный медальон. В одной руке он держал тонкий жезл, увенчанный каким-то бессмысленным ассиметричным украшением. Его лицо было абсолютно чужим — неразличимый нос, маленькие глазки-бусинки, широкая щель вместо рта.
— Один из моих людей сумел снять это с дальнего расстояния во время разведки, — Ковон протянул пикты Паскову, который внимательно их разглядел. Украшения и одеяния чужака показались ему каким-то образом знакомыми.
— Жрец? — догадался он.
Ковон кивнул.
— Они зовутся «Эфирными». Насколько мы можем сказать, у него абсолютная власть на этой планете. Уничтожим этого парня, и вся их армия начнет лавировать как лодка без руля.
Михалик оглядел двух других. Они оба теперь улыбались, увлеченные перспективой быстрого поворота хода войны в их пользу одним ударом. И все же он испытывал тревогу. Он забрал у Паскова снимки и изучил их.
— Ковон, — сказал он. — За свою жизнь я пристрелил с дюжину жрецов, и ни разу их смерть не заставляла замереть целую армию. Этот… Парень… Он действительно может быть столь важен?
Ковон прищурился, отвечая Михалику.
— Два взвода солдат погибло, чтобы принести мне эти данные, — холодно сказал он. — Я им верю.
— Где это снято? — вмешался Пасков.
— Парк Бледель, в одной из гражданских колоний. Там теперь штаб Тау. Их инженерные команды построили там посадочную площадку и командный пункт. Думаю, они решили, что лучше построить что-то на пустой земле, чем уничтожать половину города, — пожал плечами Ковон. — Так эффективнее, наверное.
Михалик нахмурился. Да, использовать одно из самых больших открытых пространств было для синеньких самым быстрым способом установить основную власть. Но с другой стороны, это же и значило, что самые важные их лидеры, те, кто принимают решения, будут со всех сторон окружены ранее построенными зданиями, каждое из которых сможет стать отличным укрытием для снайперов или команд тяжелого вооружения. Для предполагаемо разумных существ с высоко дисциплинированной армией, это казалось по-настоящему глупым поступком.
— Что именно ты предлагаешь, Ковон? — спросил Михалик, хотя он уже знал ответ.
— Пойти и достать его.
Внезапно жажда мести Паскова несколько обуздалась осторожностью, такова была привычка всех опытных катаканцев. Когда человек всю свою жизнь проводит сражаясь в обстановке, где природа может убить тебя с той же легкостью, что оружие врага, если не легче, то он или начнет думать, прежде чем действовать, или погибнет задаром
— Это непростое дело, — медленно сказал он. — Как мы вообще туда доберемся?
Ковон приподнял палец:
— У нас осталась ровно одна «валькирия», спрятана под горой камуфляжных покрывал. Она может доставить нас до точки входа за городом, под радаром их противовоздушных сил. Если мы выживем, он будет там, чтобы нас увезти.
— Нам придется пробираться через занятую часть колонии, и лишь Император знает, что за меры безопасности они там установили.
— Вот почему это должны быть мы трое. Любая команда побольше будет несомненно поймана, но три человека, три очень опытных человека, в камуфляжных плащах и только с нужными оборудованием, можеть быть как раз что надо.
— Почему ты думаешь, что мы вообще поймаем его на открытом пространстве? — едко спросил Ковона Михалик. — Если этот жрец так ценен, кто сказал, что синие не запрут его в бункере на милю под землей или что-нибудь подобное?
