— Но все же вы живете здесь.
— Я здесь родился. И мой папа тоже. Моя родня владеет мастерской на Q–65. Я еще никогда не был на Кореллии.
— Но ты же можешь переехать на Кореллию, если тебе так не нравится здесь.
— А разве это заставит их прекратить обращаться с нами так, как сейчас?
Бен с трудом понимал, к кому относятся местоимения «они» и «мы», использованные в разговоре. Он путешествовал по галактике с родителями и лучше знал дюжину других планет, чем Корускант.
Но Барит выглядел не просто сердитым: в нем также явно ощущалась скрытая угроза. Бен и не представлял, насколько велика была эмоциональная связь со святилищем у живущих здесь кореллианцев.
Бен попытался осторожно прощупать собеседника.
— В новостях сказали, что взрыв бомбы произошел в комнате кореллианца, приехавшего сюда на деловую встречу.
— Ну конечно, они говорят именно так! – Барит сидел, сцепив руки на коленях, и разглядывал проходивших мимо пешеходов. – Спорю, что они сами это сделали.
— Кто «они»?
— Правительство. УБК. Галактическая безопасность. Они привыкли делать такие шпионские штуки. Если они взорвут бомбу и обвинят в этом нас, это даст им оправдание для нападения на Кореллию.
Бен подумал о том, что он сделал всего несколько недель назад: устроил диверсию на красе и гордости кореллианских вооруженных сил, Балансирной станции. И вот он сидит рядом с кореллианцем, который считает, что Галактический Альянс грязно играет, и который относится к нему, как к собрату–кореллианцу. Бен почувствовал легкое возбуждение, такое, которое возникает при использования тайной личности, а затем он вдруг ощутил… что это неправильно.
Но он сделал то, что должен.
Разве нет?
— А что об этом думают другие кореллианцы, которые здесь живут?
Барит пожал плечами. – Нас здесь много. И достаточно таких, кто не хочет, чтобы им указывал Галактический Альянс.
Бен понял это так, что война все равно разразится, как и предупреждал Джейсен – и как почувствовал сам Бен, когда ощутил беспокойство в Силе.
— Значит, вы собираетесь вернуться на Кореллию и пойти в армию.
Барит понизил голос. – Зачем, если мы можем с большим эффектом сражаться здесь?
Бен секунду размышлял об этом. Взрослые часто говорили ему то, что обычно не говорят чужим, похоже, считая, что он слишком мал, чтобы понимать. Иногда так и было, тем не менее, он всегда помнил, что ему говорили. И он не был слишком мал, чтобы понять Барита.
«Это просто разговоры. Мы все говорим глупости, когда рассержены».
Но даже если и так, он запомнит эти слова.
«- Моя плата – пятьсот тысяч кредитов за Хэна Соло, и столько же за его сына. Если ты хочешь смерти и женской части семьи Соло, а также Скайуокеров, цена увеличится. Я помню, как выглядят дети Соло, хотя не думаю, что они меня узнают…»
Айлин Хабуур, она же Айлин Вел, охотник за головами, в разговоре с посредником Тракена Сал–Соло
Общественный порт, нижний Коронет, Кореллия
Будучи контрабандистом, Хэн Соло обладал прекрасным чутьем на неприятности, так же, как пособностью их избегать. Однако за многие годы респектабельной жизни он слегка утратил практику, а для того, чтобы избежать обнаружения в городе в мирное время, определенно требовались особые навыки. Так что для того, чтобы пробраться на «Тысячелетний сокол» и проверить гиперпривод, который до сих пор нуждался в наладке, он воспользовался ночной темнотой.
От арендованной квартиры до общественной посадочной полосы было два километра. «Сокол» угнездился посреди весьма пестрой массы кораблей, превратившись из легкоузнаваемого транспорта всего лишь в еще одно побитое и исцарапанное корыто, стоявшее среди множества грузовых кораблей, модифицированных истребителей, спидеров, такси, десантных модулей, и кучи других существенно модифицированных, потрепанных и неузнаваемых посудин. Кореллианцы были довольно эклектичны в выборе транспортных средств, поэтому еще один устаревший корабль в сомнительном состоянии едва ли привлекал много внимания. Фактически, «Сокол» был даже не единственным кораблем подобного класса, запаркованным на этой площадке. Насколько Хэн смог заметить, здесь стояло как минимум три таких.
Он прошелся около правого борта корабля, нажал кнопку отключения защиты на брелке в кармане и, опустив трап, забрался внутрь. Оказавшись в рубке, он запустил холостой режим, и на приборных панелях загорелось множество световых сигналов и индикаторов. Он был дома. Так было всегда, сколько он себя помнил. Именно здесь он находился в наиболее важные моменты своей жизни, здесь он проводил время с друзьями, вроде Чубакки, здесь он понял, кто он на самом деле. Пермабетон и строительный раствор ничего для него не значили. «Сокол» был больше чем домом: он был членом его семьи, и все, кого он любил, рано или поздно появлялись на его борту.
Он нежно похлопал по крышке приборной панели.
— Привет, малыш, — сказал он. – Как дела? Давай–ка улучшим твое самочувствие.
Гиперпривод до сих пор функционировал неустойчиво. Требовалось еще немного повозиться с индукционными катушками и нагнетателями, чтобы те обеспечивали подачу в гиперпривод энергии в необходимом количестве и с нужной интенсивностью. Часть ремонтных работ касались только механики, вроде поиска подходящих по диаметру болтов для кожуха гиперпривода, и осей, создававших поля. Какой бы сложной системой ни была двигательная установка, ее все равно можно было представить на уровне, где создаваемые ей огромные мощности превращаются в старые добрые дюрастальные и сложносплавные детали, соединяющие вместе гиперпривод и корпус корабля. Малые вибрации имеют свойство усиливаться; в конечном итоге они могут разорвать на части целые корабли.
Хэн проверил автоматическую систему, которая посылала звуковые волны по корпусу корабля для обнаружения усталостных микротрещин на обшивке и основном корпусе. Так и есть: напряжение вокруг кожуха двигателя. Прежде чем рисковать разгонять «Сокол» до полной скорости, ему придется заменить крепежные скобы и болты. Он сгреб несколько инструментов и засунул голову в ремонтный люк двигателя, чтобы посмотреть самому. Было определенное удобство в том, чтобы работать руками и рассматривать проблемы в виде кусков металла, которые можно починить.
«Ладно, и как я могу «починить» Тракена?»
Теоретически, это было легко. Выяснить где он бывает в определенное время и как до него добраться, выстрелить и скрыться.
Но в реальности это было не так просто. Именно поэтому люди вроде Фетта делали на этом состояния.
