По возобновившемуся завыванию динамиков, изрыгающих разъяренную пропаганду ризгийцев, Захария понял, что группа приближается к цели. Подняв кулак, он остановил небольшую колонну, после чего вытащил инфопланшет с картой, которую загрузил во время инструктажа на «Уничтожении». Рассчитав, где проспект пересечет главную дорогу, идущую вдоль провала, сержант мгновенно понял, что отряд окажется прямо на линии огня с моста. Параллельно их нынешнему маршруту шла более узкая улочка, на которую можно было пройти закоулком чуть впереди. К сожалению, она привела бы элизийцев почти туда же, да к тому же на выходе гвардейцы оказались бы в «бутылочном горлышке», как на выходе из давешнего туннеля.
Неожиданно у Захарии стало на один вариант меньше — посередине пустующей улицы прогремел взрыв, во все стороны полетели кирпичи и камни, а элизийцев толкнула ударная волна. Отвернувшись, гвардейцы прижались к стене; их осыпало мелкими обломками, а земля содрогнулась от новых разрывов.
— Влево, на ту улицу! Шевелись!
В воздухе почернело от пыли и каменных осколков, снаряды сыпались на отряд, казалось, со всех направлений. Очевидно, бойцов заметили с господствующей позиции, и враг пристреливался по ним с опасной быстротой. Протиснувшись в очередной узкий проулок, тяжело дышавшие элизийцы уткнулись в череду хорошо укрепленных задних дверей. Скорее всего, это были какие-то аварийные выходы из зданий, стоявших на краю разлома. Взрывы раздирали на куски крыши домов, и, пусть снаряд мог обрушиться на головы гвардейцам только по несчастливой случайности, одного попадания хватило бы. Команда полностью погибла бы в мгновение ока.
— Серж, — вскипел от бессилия Мелнис, — разреши мне выйти и разобраться с ними! Клянусь Императором, мы застряли тут, как крысы в норе! Я так погибать не согласен.
В ответе Сояка прозвучали хладнокровные нотки, необходимые в подобной ситуации.
— Успокойся, Мелнис. Почему бы не оттянуться на двери прямо перед тобой? Представь, что это те самые «всемогущие уста».
Коарто рассмеялся, услышав слова друга, а Захария кивнул, разрешая действовать. Всё равно они не могли вернуться или обойти преграду кругом, так что к цели придется идти через здания. Плазмометчик даже не стал браться за оружие, а одним-единственным кратким, но мощным пинком расщепил тяжелую дверь, будто спичечную соломку.
Ввалившись в полумрак за порогом, гвардейцы оказались в разграбленной булочной. Через грязные витрины лавки виднелась темная, неровная рана в земле, — вулканический провал, — а также вход на мост. О внезапной атаке тут же пришлось забыть: бойцы 158-го заметили полдюжины мятежников, осторожно подбиравшихся к их позиции. Ещё шестеро, пригнувшись, покинули наскоро возведенную баррикаду и побежали в направлении проспекта. Они направлялись к проходу, которым только что воспользовались элизийцы, и через несколько минут отряд попал бы в окружение.
Повстанцы открыли огонь; витрина разбилась, и в неосвещенную булочную посыпались осколки стекла вперемешку с кирпичами. Лавка была совмещена с пекарней, огромные печи и смесительные баки обеспечивали некоторую защиту, но от атаки с тыла укрытия не имелось. Кроме того, вражеские артиллеристы, дай им время, могли просто сровнять здание с землей. Следовало идти в наступление.
— Сояк, Коарто, пробейте здесь дыру. Мелнис, Адуллам, встретьте наших друзей, крадущихся с заднего хода. Вы шестеро — приготовьтесь выдвигаться к мосту.
Краткие кивки и улыбки верных товарищей подняли Захарии настроение. Сколько раз он выбирался из опасных ситуаций вместе с этими парнями? Подавшись назад, они с потеющим Беором дали пройти Мелнису, который прокладывал себе путь по булочной. Плазмаган, нацеленный прямо вперед, казался игрушкой в мощных руках бойца. Адуллам ничего не видел из-за огромной спины друга, но уже не в первый раз с явной радостью использовал Мелниса в качестве живого щита. Порой они перешучивались на эту тему, а несколько раз — всерьез подрались.
Через несколько секунд в узком проходе позади лавки началась перестрелка, что послужило сигналом для Сояка и Коарто. Пройдя вперед в полумраке, элизийцы дали залп из гранатометов через зияющую дыру в передней стене булочной, и годы работы в команде отразились в двойной атаке прямиком из учебника. Один элизиец посылал заряды на границы зон поражения другого, и череда взрывов, накрыв злополучных мятежников, идеально протянулась к входу на мост. Товарищам не нужно было даже следить друг за другом — Сояк в точности знал, что делает Коарто, и наоборот.
Отбросив мысли об увиденном на площади, шестеро молодых гвардейцев открыли весьма достойный прикрывающий огонь. Тщательно выбирая цели, они продвигались к изукрашенному чугунному мосту.
Выскочив на улицу, сержант заметил двух мятежников, которые катили небольшое орудие к своим укреплениям. За ними поспевал третий ризгиец, тащивший боекомплект, и на долю секунды Захария по-настоящему запаниковал: отряд оказался на полностью открытом месте, и один меткий выстрел мог уничтожить большую часть элизийцев.
Только он набрал воздуха, собираясь выкрикнуть предупреждение, как возобновился мощный артобстрел — но снаряды обрушились не на имперцев. Мятежники попали по своим, и ризганская баррикада распустилась черно-желтым огненным цветком. Попадание очень удачно прикончило почти всех повстанцев, открыв гвардейцам дорогу к широкому мосту двухсотметровой длины, протянувшемуся над бездонным ущельем.
— Серж, видал?! Император обожает 158-й!
Коарто захохотал, радуясь их везению, и даже сержант невольно улыбнулся: подобная ошибка означала, что мятежники паникуют, и им не помогает неумолчное бормотание «уст Хаоса» с дальнего края провала. Впрочем, даже сейчас какой-нибудь опытный и спокойный командир мог взять ситуацию под контроль, и положение быстро изменилось бы, поэтому Захария отыскал подходящую наблюдательную позицию сверху-сзади.
Сояк и Коарто за несколько секунд прикончили оставшихся повстанцев, а шестеро молодых бойцов, пригнувшись, заняли позиции по обеим сторонам входа на мост. Дым от горящих зданий и военной техники не давал нормально разглядеть, что происходит на том краю расщелины, но сосредоточенный и смертельно опасный огонь вдоль переправы заставил команду отступить в сомнительное укрытие за чернокаменной оградой вдоль берега непроглядного провала.
Внутрь вулкана начали пробиваться солнечные лучи, которые отливали синевой всё ещё включенных силовых щитов и отражались от крыш домов на дальней стороне города. Улучшение освещения могло сыграть на руку наводчикам на внутренних стенках кратера, поэтому Захария, дождавшись появления Мелниса и Адуллама из-за угла, подал сигнал активировать коммы в шлемах.
