Внезапно БТР содрогнулся всем корпусом и начал бешено вращаться вокруг своей оси, безжалостно сметая повстанцев, которые укрывались за ним. Некоторые из откинутых прочь солдат отлетали от лобовой брони «Леман Русса», другие, будто выброшенные куклы, падали в провал, и их крики быстро стихали в теплом утреннем воздухе.
Зарычавшие в последний раз двигатели направили кренящуюся «Химеру» к ущелью. Неповоротливый бронетранспортер раскидал с дюжину злополучных ризгийцев и раздавил ещё несколько. Наконец, толкнув пару-тройку повстанцев через проломленную ограду, бронемашина свалилась вслед за ними в бездонную тьму.
Нечто мелькнуло в мозгу сержанта — он упустил какое-то критическое изменение ситуации. Но что же…
Захарию швырнуло на крышу, и он ударился грудью с такой силой, что из легких вышибло весь воздух. В ушах звенело, элизиец не мог сосредоточиться; затем чьи-то огромные руки подняли его сзади и поставили на ноги. Мир закружился перед глазами, и сержант сорвал шлем, а потом затряс головой, пытаясь привести себя в норму.
Мелнис что-то орал ему, но Захария слышал только пронзительный визг. Несколько мгновений спустя командир понял, что произошло: «Леман Русс» открыл по ним огонь и первым же выстрелом угодил в угол башни. Сояк, пригнувшийся у края большой неровной дыры, пробитой в парапете, выпускал последние гранаты через провал, но танк оставался вне зоны досягаемости, пусть и ненамного.
Опираясь на Мелниса, сержант подобрал лазган и заковылял к позиции Сояка. В тот же миг над ними пронесся второй снаряд, взорвавшийся в сотне метров за башней. Плазмометчик, с тупым упрямством встав посередине бреши, попытался открыть огонь по «Руссу», но из-за череды прежних выстрелов его оружие опасно перегрелось и отключилось, оставив здоровяка рычать с досады.
Схватив Мелниса за разгрузку, Захария оттащил его с линии огня, не забыв бросить на разъяренного бойца предостерегающий взгляд.
Внизу, на переправе, Адуллам и Беор отчаянно пытались закончить установку зарядов, а Коарто и трое выживших гвардейцев медленно отступали к ним спиной вперед, изредка постреливая в мятежников — у элизийцев почти закончился боекомплект. Ризгийцы готовились к контратаке на мост, их останавливала только необходимость уничтожить троих имперских солдат на башне.
Зрение сержанта наконец-то прояснилось. Нахлобучив шлем, он схватил Сояка за плечо и указал на лестничный люк.
— Спускайтесь и прикрывайте огнем остальных. Старайтесь не попадаться врагу на глаза, и они могут решить, что вывели нас из игры. Я собираюсь разобраться с этим танком.
Кивнув, гранатометчик подполз к тяжелой деревянной панели
Первым в отверстие протиснулся Мелнис, затем, отсалютовав, за ним последовал Сояк. Две секунды спустя в нижнюю часть башни врезался снаряд, пробив вторую дыру в массивных стенах и обвалив угол постройки. Здание могло рухнуть в любой момент, а экипаж «Леман Русса» взял Захарию на мушку — ещё один или два выстрела по его позиции, и танк перенесет огонь на других элизийцев.
Вытащив из разгрузки сменную батарею питания, ветеран постучал ею по шлему, чтобы вытряхнуть грязь, которая могла набиться внутрь за время задания, и с приятным лязгом вставил в лазган. Глубоко вздохнув, сержант перекатился на живот и как можно плотнее прижался к крыше, чтобы не подставляться без нужды. Он и так нарушал два золотых правила снайпера, собираясь стрелять с «засвеченной» и открытой позиции.
Время замедлилось. Боковым зрением Захария наполовину увидел, наполовину ощутил крупную фигуру Мелниса, хромавшего через проспект к входу на мост. Здоровяк на ходу вытаскивал из открытой кобуры на спине совершенно неуставной и совершенно бесполезный на таком расстоянии дробовик. Сояк, отложив гранатомет, уже стрелял одиночными из лазгана по целям на дальнем краю пропасти; яркие вспышки разрядов мелькали в уголке глаза сержанта. Четко осознавая всё это, снайпер совершенно не отвлекался от главной цели, орудия в спонсоне помятого левого борта. Ствол пушки был направлен прямо на сержанта, мятежники не могли промахнуться.
Захария улыбнулся.
Задержи дыхание. Жди. Выдохни. Нажми.
Лазган выпустил сияющий высокоэнергетический луч точно в центр орудийного ствола. Разряд встретился с головкой снаряда, начавшего движение наружу. Сами того не зная, они подарили сержанту нечто невероятное — выстрел, какими гвардейцы хвастались в кабаках, приняв чересчур много стаканчиков. Захария всё ещё улыбался, а левая сторона «Леман Русса» уже оторвалась от земли; танк завалился набок, из раскуроченного корпуса повалил дым. Секундами позже детонировал боекомплект, и бронемашина весьма впечатляюще разлетелась на куски. Ризгийцев разметало по трем сторонам от «Русса», из окон стоявших поблизости домов выбило последние стекла, а осколки со свистом умчались по всем направлениям.
Урон, причиненный врагу единственным выстрелом, был хорош сам по себе, но к нему добавились глубокое потрясение и замешательство, охватившие повстанцев. Сержант выиграл для Адуллама и Беора время, в котором они так нуждались, и подрывники воспользовались шансом.
— Невероятно, Зах! Невероятно! Мы готовы, поджигаю десятисекундный шнур. Адуллам — отбой.
Коарто возглавил отступление, за ним отходили трое выживших гвардейцев, следом — тяжело дышавшие подрывники, а Мелнис и Сояк прикрывали их огнем. Несколько мятежников явно не по своей воле рискнули сунуться на мост; они двигались неровной цепью, пытаясь добраться до зарядов и разминировать полотно, но было уже слишком поздно. Середину переправы разорвало на части мощным взрывом, и Захария пригнулся за остатками парапета, укрываясь от града чугунных и каменных обломков. Хоть судьба и уберегла сержанта от мгновенной и бесславной гибели в результате диверсии, устроенной его собственным отрядом, и без того сильно поврежденная башня не выдержала нового испытания. Здание начало рушиться вокруг снайпера и под ним.
Захария нырнул в открытый люк и наполовину побежал, наполовину покатился по разваливающимся ступенькам. Большие куски кладки отскакивали от шлема и наплечников сержанта, через колодец винтовой лестнице падали огромные каменные блоки. Наконец, с оглушительным грохотом на улицу рухнула целая стена.
Поняв, что не успеет добраться до нижнего этажа, элизиец выпрыгнул в зияющую дыру и приземлился на груду щебня, выброшенного взрывом первого снаряда «Русса». К счастью, высокие прыжковые ботинки спасли Захарию от растяжений, а подбитые участки комбинезона смягчили неловкое падение на дорогу. Туда уже приковылял Мелнис, которому помогал идти Сояк.
