Фулгрим шагнул вперед и ласково обхватил ладонями лицо мечника.
— Это будет более чем прекрасно, — сказал Фулгрим и наклонился, чтобы запечатлеть поцелуи на покрытых шрамами щеках Люция. — В миллионах его отражений я встречу взгляд Ангела Экстерминатус, и его ужасная красота заставит рыдать всю Вселенную!
— Какое имеет значение, почему он пал? Когда смерть — это все, что имеет значение.
Ответ провидца Латсариала изучающему Путь.
ДЕСЯТЫЙ ЛЕГИОН, ЖЕЛЕЗНЫЕ РУКИ
Феррус Манус, примарх
Габриэль Сантар, адъютант и первый капитан
Ваакал Десаан, капитан Девятой клановой роты морлоков
Эразм Рууман, железнорожденный, Тринадцатая клановая рота морлоков
Шадрак Медузон, капитан Десятой клановой роты
Бион Хенрикос, седьмой сержант Десятой клановой роты
КСЕНОСЫ
Латсариал, эльдарский провидец
Прорицатель, эльдарский провидец
Не предполагалось, что она будет такой. По его мнению, война не должна заканчиваться так. Он представлял ее иначе.
Славной, доказывающей… мстительной.
Мне не полагалось потерпеть здесь неудачу.
Он не собирался быть последним. Он ненавидел быть последним. Это раздражало, как зуд вокруг шеи.
Чем бы он ни смазывал кожу под горжетом, как бы не менял способы фиксации шлема, зуд не проходил.
Как клинок у горла…
Зуд начался с его первого шага по этой пустыне. Мрачное напоминание о чем-то незаконченном, обещание, которое его воображаемый палач должен сдержать. Песок был повсюду, бесконечный океан перемещающихся песчинок, выбеленных беспощадным солнцем, протянулся до самого размытого горизонта. В его снах песок был черным.
Эти обреченные мысли сорвали недостойные слова с поджатых губ.
— Я — ровня своим братьям, — пробормотал он в темноту, которая не соизволила ответить. — И лучше некоторых, — добавил он.
Равнодушные тени по-прежнему не обращали на него внимания.
С тех пор как он рассеял тьму огненным следом своего прибытия, все неизменно сводилось к этой единственной истине:
— Я должен быть первым.
Внутреннее убранство сухопутного корабля и стратегиума было выдержано в черном цвете, как и его настроение. В бронированных бортах отдавались монотонные удары тысячи молотов — это траки, движущие его левиафана, гремели по пустыне неустанной синкопой. Сквозь постоянный грохот раздавался приглушенный гул тяжелой артиллерии. Звуки напомнили ему его кузницу и ее закопченные недра. Анвилариум на борту «Железного кулака». Как сильно он желал в этот момент уединиться в своем личном реклюзиаме! Там он черпал силу и прогонял всякую слабость.
Слабость заслуживала ненависти. Ей не было места в Империуме.
Когда гололит замерцал, показывая возникающий образ в зернистом сером разрешении, он догадался, что более всего ненавидел внутреннюю слабость. Он сетовал не на недуг, не на социальное или психологическое отклонение, а скорее на саму плоть и все присущие ей ограничения.
Я буду подобен железу.
Фокусировка обратила зернистый гололит в две фигуры.
Феррус Манус сердито взглянул на них из тускло освещенных теней. Для него и его легиона кампания на Один-Пять-Четыре Четыре протекала неудачно.
Когда он обратился к своим гостям, его голос был тверд, как гранит.
— Братья.
Спуск в пустынную впадину не был легок. Из-за постоянно движущихся барханов и пагубного воздействия песка на двигатели большая часть танковых дивизий Армии и Механикум потеряло боеспособность.
Гусеничные машины увязли возле вершины холма, наполовину погрузившись в песок. Один средний танк встал на дыбы и перевернулся, из-за чего вся колонна со скрежетом остановилась. Даже у двуногих шагоходов дела шли не лучше, и разбитые остовы нескольких «Часовых» оказались на дне пустынной впадины раньше любого пехотинца. Следовавшие за ними старались не смотреть на их сгоревшие обломки.
Поэтому принять бремя битвы выпало более стойким и искусным воинам.
— Принесем им железо и смерть! — отдав приказ наступать, прокричал Габриэль Сантар с механическим эхом в голосе.
Армия Железных Рук ответила, двигаясь в унисон. Из их оружия вырвалось сияние потрескивающих залпов.
Навстречу им катилась орда громадных насекомоподобных существ, покрытых хитином, а за ними десятки воинов в плащах, первыми выскочившие из засады.
Эльдары.
Полыхнули дульные вспышки, заговорил низкий рокот артиллерии, и горячий воздух в пустынной впадине разорвал ураган снарядов.
Первая волна толстокожих и массивных хитиновых тварей была медленной, но живучей. Снаряды обрушились на их массивные тела, но оставляли на них только зазубрины. Звери без промедления прошли сквозь султаны от взрывов ракет и гранат. Как и их меньшие собратья, они выпрыгивали из пустыни в клубах поднятого песка и с унылыми гнусавыми звуками. Горбатых и крепких, размером с имперский танк, животных направляли эльдары, пользовавшиеся, по предположению Сантара, некой формой ментального принуждения.
Столь чуждая технология вызывала отвращение, но первый капитан знал, что они — не настоящий авангард.
Авточувства шлема зарегистрировали едва заметные колебания в виде незначительных сейсмических аномалий в тектонической структуре впадины, которые неуклонно росли в силе.
Под ними прокладывали туннели роющие существа, быстро приближаясь к линии Железных Рук.
Атаку предвещала серия подземных взрывов. Пока Легионес Астартес наступали стойкими рядами черного и стального керамита, из клубов песка появились твари — быстрые, змееподобные и абсолютно непохожие на стройные ряды Железных Рук. Определить истинную природу этих мерзостей было сложно. Пустыня окутала зверей и их хозяев частичной пеленой, но сверкнувший из зазубренных копий замаскированных наездников потрескивающий залп был заметен. Это своего рода кавалерии, понял Сантар, только самого отвратительного вида.
Сантар нахмурился, и его лицо окаменело. Он увидит, как их сотрут с лица пустыни.
Вокруг него полыхнули залпы стрелкового оружия и легкой артиллерии. Первый капитан поднял молниевый коготь вверх и повел роту морлоков на надвигающихся тварей. Солнечный свет отразился от клинков и заблестел на темном металле доспеха.
На дистанции элитные воины были грозными, в ближнем бою — неодолимыми.
