Итак, настало время начать обучение со всей серьезностью. Зашагав вперед, космодесантник заговорил, и динамики шлема разнесли звуки его речи по внутреннему пространству собора.
— Я — Акрор, капитан Роты Страдания, — братья следовали за ним, оставаясь в нескольких шагах позади. — Мы пришли освободить вас.
Он остановился у ближайшего к дверям ряда скамей. Люди, скорчившиеся там, ещё сильнее вжались в пол, и Акрор, наклонившись, принялся водить левой рукой над тремя из них, делая вид, что не может выбрать. Их глаза расширились, полные смертного ужаса и отчаянной надежды. Отлично. Аудитория начинает проникаться учением, хотя ещё и не осознает этого. Схватив за рясу какого-то священника, Акрор поднял его над головой.
— Вы не верите мне, — произнес космодесантник, обращаясь к тому, кого держал в руке, и к собранию в целом. — Но я не лгу.
Поднеся священника поближе, Акрор правой рукой оторвал ему нос. Смертный завопил, начиная захлебываться собственной кровью.
Капитан сделал паузу, позволяя толпе хорошенько впитать крики и страдания священника.
— Это освобождение, — объявил Акрор, возвращаясь к процессу. Сокрушая кости и разрывая мышцы, он аккуратно поднял вопли экклезиарха к новым высотам. — Освобождение от лживых надежд.
Наглядная демонстрация продолжалась, пока крики не превратились в стоны, и, наконец, не сменились молчанием. Даже после этого конечности священника дергались ещё несколько секунд.
— Смотрите, как тяжело дается свобода, — указал Акрор. — До смерти несколько мгновений, а инстинкты все ещё заставляют его бороться, словно сейчас, в этот последний момент, он может вырваться из моей хватки. Какой прок от такой надежды? Никакого. Повторюсь — я не лгу. А этот жрец до сих пор обманывает сам себя.
Капитан оторвал голову священника.
— И вот — конец бессмысленной лжи, — отбросив тело в сторону, Акрор раздавил череп ударом ноги и продолжил неспешно шагать по центральному проходу нефа.
— А что насчет друзей этого жреца? — капитан не оборачивался. — Они выучили преподанный урок?
Он слышал, как Люкт и остальные остановились возле скамей.
— Или они по-прежнему верят в существование удачи? Говорят себе, что только что чудом уцелели? Думают, что с ними могло случиться то же самое, что со жрецом, но судьба уберегла? Да. Уверен, именно так они и считают. Вот что некоторые решают извлечь из моих уроков. Это в корне неверно, поэтому неразумные будут наказаны. И освобождены.
Продолжая шагать, Акрор замолчал и прислушался к грохоту болтеров, подкрепляющему его проповедь. Затем донеслись влажные и хрустящие звуки клинков, пронзающих плоть, и, наконец, глухой рёв. Это Склир выпустил струю пламени из огнемёта, целиком сжигая ближний к выходу ряд скамей и заставляя запылать следующий. Как только рёв стих, послышался трёск горящего дерева и быстро умолкающие вопли агонии. Через решётку шлема Акрор вдыхал усладительный запах сожженной плоти.
Остальная аудитория вновь начала издавать громкие крики и стоны, первые признаки того, что разумы людей начали воспринимать глубинную правду. Из собственного опыта капитан знал, что процесс окажется постепенным. Познание истины отняло у него и его братьев немало времени, целые века, в течение которых Безлюдное Братство служило Императору и цеплялось за бессмысленные иллюзии. Столетие за столетием они отправлялись на задания, каждое из которых калечило орден сильнее предыдущего. Их словно без конца карали за верность, пока, наконец, катастрофа в топях Страдания не растворила навеки остатки надежд и не открыла воинам истину погибели и отчаяния, скрытую под слоями лжи.
Да, процесс познания займет немало времени, а его как раз не хватало. Конечно, Акрору хотелось бы навсегда сохранить Мнемозину под властью Роты Страдания, но он вполне удовлетворится тем, какой след оставят их труды на жителях планеты и на душе Империума. Решив ускорить обучение, капитан поднял болтер, и, стреляя короткими очередями в толпу, начал поворачиваться вокруг своей оси, чтобы накрыть масс-реактивной смертью как можно большее пространство.
Подобные заряды предназначались для убийства врагов, облачённых в броню, поэтому воздействие разрывных болтов на смертных оказалось потрясающе разрушительным. Головы и туловища просто исчезали, хлестали фонтаны крови, и, в паузах между очередями, Акрор продолжал говорить.
— Надежда — это ложь, — повторял он. — Когда-то мы тоже верили в лучшее, поэтому знаем, что вы думаете. Цепляетесь за старое «пока живу — надеюсь»? Ну, разумеется. Мы вырвем эту ложь из вашей хватки.
Акрор переключился на непрерывный огонь и теперь убивал прихожан десятками. На полпути к поперечному нефу он закрепил болтер на магнитный замок у бедра и перешел на цепной меч. Клинок взревел, и капитан принялся за кровавую работу, расхаживая между скамей и разрубая людей на куски окровавленной плоти.
— Вот превосходство боли! — кричал он. — Вечность страданий! Будущего нет. Прошлое сгинет. Есть лишь бесконечный миг настоящего! Эту истину мы принесем всему Империуму.
Теперь Акрор и его братья по-настоящему предавались резне. С каждой новой жертвой остающиеся смертные придвигались все ближе к полному познанию правды. Возможно, некоторые уже увидели, что их ждут мучения и ничего более — если так, вскоре они испытают неопровержимые доказательства своей догадки.
Погрузив цепной меч в грудную клетку какого-то служителя Администратума, капитан вызвал по воксу Ксорена.
— Библиариум захвачен?
— Мы… да, брат-капитан.
Акрору не понравился ответ.
— Он уже полыхает?
Пауза.
— Нет, — признался Ксорен после некоторых колебаний.
— Почему?
— Кто-то из писцов успел запереть дверь в подземные хранилища. Чистый адамантий. Мы не можем пробиться на нижние уровни.
Выругавшись, Акрор пробил воющим мечом сердце смертного так, что клинок вышел из спины.
— У них должны быть ключи.
— Тут кодовый замок, — сообщил Ксорен.
— Так выпытай комбинацию у служителей.
Неужели нужно объяснять такие простые вещи? Разумеется, любые амбиции в Роте Страдания карались смертью, но в подобных ситуациях следует проявлять инициативу.
— Когда писцы закрыли дверь… — Ксорен не закончил фразу.
— Ну?
— Мы их убили.
— Что, всех?
— Они выказали неповиновение.
Казнь за такой проступок — это естественно, и писцы заслужили смерть, но Ксорен допустил непростительную ошибку.
Библиариум, вожделенный трофей, привлек Роту Страдания на Мнемозину. Акрор жаждал испепелить этот фрагмент памяти Империума, архивы, в которых межзвёздный колосс плел тенета лжи и рассказывал небылицы сам себе, называя это историей. Капитан намеревался сокрушить фальшь воспоминаний, истребить выдумки, искажающие реальность. Нить повествования Империума оказалась бы перерезанной, и, до прихода подкреплений, Мнемозину ждало бы неизменное и мучительное сейчас. Эхо столь великой потери и последовавших страданий зазвучало бы по всей Галактике.
