— Голос…, — он произнес это слово без всяких мыслей, когда в его мозгу всплыло новое воспоминание. За несколько мгновений до того, как погрузиться в тишину и мрак, он кое-что увидел. Мерцающий призрак, сотворенный из света; высокая фигура, в одеянии из кричащих лиц.
— Фабий…
Предатель говорил вполголоса, отдавая приказания одному из полузверей-мутантов, которые напали на него. Рафен попытался вспомнить слова, которые слышал — но память отказывалась открывать их, затуманиваясь болью. Он помнил только голограмму Байла; изображение смотрело на него сквозь прутья клетки и тонко улыбалось, кивая мутанту. Потом он произнес несколько слов, которые Рафен не расслышал… но по движениям губ догадался о том, что было сказано.
"Доставьте его ко мне!".
Кровавый Ангел кивнул своим мыслям, вспомнив о том, что говорил ему Церис в часовне на борту "Тихо". Была ли это воля самого Бога-Императора? — спрашивал он себя. Неужели сам Владыка Человечества взял в руки нить судьбы Рафена и привел его к тому, что произошло? Каждый шаг по этому пути приближал Рафена к встрече с тварью, называвшей себя Фабий Байл — но сейчас судьба оторвала его от боевых братьев, уничтожила кропотливо выстроенные планы победы над предателем, и бросила его сюда. В одиночку и без оружия.
Он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в исцеляющий транс, чтобы окончательно прийти в себя. По вибрации и покачиванию пола клетки он понял, что корабль, на котором его везут, идет с большой скоростью — несомненно, они возвращались к крепости Байла, месту, куда Рафен стремился попасть во что бы то ни стало.
Кровавый Ангел молча сел и позволил своему телу исцелять себя, приводить в норму, готовиться к новым боям. Если Император привел его сюда — это было верно и справедливо; если же это была лишь насмешка капризной судьбы — ей не удастся играть с ним.
У него не было оружия — но ни один Астартес не может считаться безоружным, пока ни испустит последнее дыхание.
Он был один — но ни один Астартес не одинок, ибо каждый из воинов всегда остается частью братства, а их высшая цель всегда живет в их сердцах.
В окружившей его темноте он молча вознес молитву, прося указать ему верный путь.
ЗВЕЗДА ДАЙНИКА посылала тусклые лучи света сквозь плотные облака, бегущие по небу над длинным извилистым архипелагом; пронизывающий ветер, не ослабевая, гулял над волнами. Бесплодные пики каменистых островов возносились к небу над бушующей красноватой водой. Сглаженные миллионами лет тайфунов и штормов, горные породы — редкие атоллы, бывшие вершинами огромных подводных скал — походили на большие скопления кораллов или морских губок, образовывавших причудливые изгибы, даже их линии создавали полную иллюзию органических форм, которые на самом деле никогда не существовали. Как и все остальные острова здесь, на Дайнике-5 этот был дочиста опустошен от всех форм жизни осколками тиранидского флота, которые случайно попали на планету. Здесь почти не было людей, как и природной флоры и фауны. Аграрная колония, построенная для использования богатств океанов Дайники, первой пала под натиском алчных хищников, уничтожавших все на своем пути. Поселения, вырубленные в скалах или построенные руками подданных Империума, превратились в города-призраки: их жители — мужчины, женщины, дети, все до единого были пожраны тиранидами.
В этом гибельном месте, ставшем воплощенным напоминанием о злом роке, постигшем его обитателей, Фабий Байл скрывался после своих вылазок. Среди опустошенных руин, на планете, к которой не приблизился бы никто в здравом уме, в мертвом, всеми забытом углу галактики безумный ученый выстроил свою крепость.
Патрульный катер пришвартовался у южной оконечности главного острова архипелага; двигатели, взвыв в последний раз, отключились, и волны внесли судно в покрытый трещинами феррокритовый док. Кровли заброшенных строений покоились на согбенных фигурах ангелов — последних остатках огромного портового комплекса, построенного в расчете на десятки траулеров. Сейчас в рабочем состоянии поддерживалась только эта небольшая секция — остальная часть порта была заброшена и постепенно приходила в упадок.
Чихая и стреляя глушителями двигателя, выбрасывая жирный дым из выхлопных труб, к пристани с рычанием подполз оскверненный эвакуационно-ремонтный танк модели "Атлант"; с крана, торчавшего из его задней части, свисали тяжелые черные цепи. Машина, когда-то использовавшаяся Имперской Гвардией во имя Императора, сейчас была разрисована нечестивыми символами Пути Восьми стрел; с нее сняли броню, оставив только стальной каркас. Птицеподобный мутант с хриплым совиным уханьем приземлился на переднюю часть машины; цепи опустились в люк на палубе траулера. Оттуда послышались звуки борьбы, из темноты вырвались вспышки мощных электрических разрядов. Цепи натянулись и начали наматываться на барабан.
* * *
РАСКАЧИВАЯСЬ на своих оковах, Рафен поднимался к свету. Он извивался в железных путах, пытаясь освободиться — но никак не мог найти точку опоры. С каждым движением он только запутывался все больше, цепи петлями обвивались вокруг его рук и ног.
Уродливые мутанты на судне перекликались со своей родней в доке, их звериное рычание, похоже, было чем-то вроде их собственного языка; потом "Атлант" отъехал назад, и Рафен обнаружил, что плывет по воздуху над грудой белого, как кость, камня; его мотало из стороны в сторону, когда кран подпрыгивал на своих опорах.
Он старался развернуться так, чтобы видеть, что происходит вокруг, часто смаргивая, потому что перед глазами плясали пурпурные искры — сетчатка глаз запомнила проникающие до сердца прикосновения шестов с электрошокерами, которыми была вооружена команда траулера.
Они миновали отвесный утес, который высился вдалеке, возносясь к небу острой вершиной. На камне темнело высеченное изображение чудовищного крыла, заканчивавшегося когтем — символ Детей Императора, Легиона, основанного Фулгримом, в котором прежде служил Фабий Байл.
Первым строением, которое встретилось им на пути, была низкая коренастая башня, поднимавшаяся над береговой линией острова. Прямые, соединявшиеся под прямым углом стены с несколькими входами венчала крыша в форме зиккурата. Он решил, что сооружение на крыше — возможно, коммуникатор, состоявший из флюгера, который гнулся на постоянном ветру, и нескольких антенн. Внешний вид и принцип работы антенн казались чуждыми и непонятными; кристаллы на их наконечниках мрачно мерцали бело-голубым светом.
Танк выкатился на извилистое шоссе, с одной стороны которого тянулся широкий пляж, усыпанный осколками сланца и скользкими от водорослей камнями. Короткие, толстые столбы торчали на пляже через равные промежутки, их линия тянулась по всему пляжу, теряясь за границей атолла. С другой стороны дороги располагалось нечто, что на первый взгляд казалось огромным кратером от удара метеорита; но Рафен, извиваясь в своих оковах, стараясь висеть ровнее, получил возможность взглянуть еще раз. Внутри кратера, на дальней от дороги стороне он увидел вырубленные одна над другой террасы, которые спускались вниз насколько хватало взгляда; по краю террас шли балконы из тонких ажурных металлоконструкций, вбитых прямо в камень.
