— Отзывайте «Валькирий».
Ним развернулась к нему:
— Вы не можете! Мы должны вытащить их оттуда. Вы не можете просто дать им умереть без…
Врорст встретился с ней глазами и указал на экран. Последний касркин упал и нападающие захватили позицию.
Подавленный псайкер направилась к выходу из зала, но повернулась, чтобы сказать несколько слов:
— Вы знали, что надежды нет, не правда ли?
— Конечно, знал, лейтенант. Но эти люди были кадианцами, они были касркинами. Они заслужили погибнуть смертью воина. И я им это дал.
В течение следующих шести часов капитан Врорст руководил подготовкой к нападению — теперь он был уверен, что оно состоится. Хотя база была хорошо укреплена, ему хотелось удостовериться, что всё мыслимо возможное было защищено — все оборонительные многоуровневые конструкции, и элитные Кадинские силы натренированны на достаточном уровне. Каждый вход в станцию слежения был заварен, заминирован ловушками с фраг-гранатами и охранялся группой касркинов. Баррикады из прессплит перекрывали каждый коридор, на каждом перекрестке стояли тяжелые орудия. Каждый последний солдат в роте знал свою роль в защите, и выполнял свои обязанности с решимостью кадианца, особенно это касалось элитных касркинов, известных на весь Империум.
Планы составлены, направления ответного огня вычислены, точки удара определены. Если придется оставить позицию, то бойцы отступали бы к следующей, под прикрывающим огнем её защитников. Последняя линия обороны была в главной башне, в зале астропатических хоров. Если и она падет, то уже не будет смысла сражаться — всё будет кончено.
Всё это время Ним медитировала. Она просила Императора, что находился во многих световых годах на далекой Терре, дать ей выполнить свой долг перед Ним. Она молилась, чтобы главный астропат Гренски, единственный выживший при инциденте в астропатических хорах, смог встать со своего смертного ложа и где-нибудь взять силы, чтобы послать предупреждение на Кадию, любому, но лишь бы они были извещены об атаке. Она молилась о том, чтобы в случае, если оборона Врорста падет, Император дал ей сил лицом встретить смерть так, как подобает выпускнику Кадиан Прогениум: стоя и не обращая внимания на раны.
В апотекарионе главный астропат Гренски очнулся от лихорадочных снов об огненных мирах и дьявольских ордах Великого Врага, рвущихся из адской пасти Кадианских Врат. Он был слишком слаб, чтобы позвать кого-то. Ощущая, что смерть рядом, он попробовал еще раз передать астротелепатическую просьбу о помощи. Но другой разум нашел его, и со всей силой набросился на его слабую, избитую душу. Пока жизнь утекала из его старого тела, Гренски утешал себя тем, что хотя бы попробовал воззвать о помощи, но преуспел ли он в этом, ему не суждено было знать.
Первым предупреждением об атаке стало отключение энергии по всему комплексу. Ряды экранов сюрвейеров мгновенно стали темными, пульты умерли. Вездесущее бормотание воксов стихло. Находящаяся посреди командного центра Ним обнаружила себя в царстве дезориентирующей темноты.
Это продлилось лишь несколько мгновений, а затем резкий белый луч пронзил тьму, ослепив её. Мгновение спустя множество лучей осветили зал. Облегченно вздохнув, Ним поняла, что это касркины включили фонари, установленные на хеллганах.
Один луч скользнул по залу, высветив капитана Врорста.
— Убери свет от моего лица, солдат! — раздраженно приказал он. — Адепт, что с резервным питанием?
Адепта Бога-Машины, выглядевший в своем капюшоне сгорбленной фигурой в затемненном углу центра, начал, тихо напевая, с трудом вскрывать опечатанную печатью чистоты панель. Ненадолго остановившись, он испустил раздраженное шипение, а затем, стукнув по освещенной руне, открыл внутренности аппарата.
Басовитое бренчание, ощущаемое скорее органами, чем слышимое уху, наполнило комнату. Звук мучительно нарастал до тех пор, пока не превратился в ультразвуковой визг на пределе человеческого слуха. Миг спустя мощный толчок сотряс зал, и тревожный красный свет брызнул из сигнальных светосфер, осветив всех адским сиянием, и обнадеживающий гул запустившегося генератора заполнил тишину.
Экраны сюрвейеров с треском вернулись к жизни, и офицеры бросились к своим местам, начиная проводить ритуалы, необходимые для подключения консолей в общую сеть. Врорст по опыту знал, что останется тактически слеп до тех пор, пока командный центр не начнет работать на полную, и это было одной из причин, почему кадианцы, наряду с другими полками Имперской Гвардии, использовали санкционированных псайкеров.
— Лейтенант Фортуна, не будете ли любезны?
Ним вздрогнула, поняв, что капитан обращается к ней:
— Сэр?
— Лейтенант, возможно, вы заметили, что мы только что потеряли весь контроль, за исключением взводной связи. Я не знаю, что могло вызвать отключение энергии, и не смогу выяснить это до тех пор, пока сеть не заработает нормально. Если вы не возражаете, и если вы не слишком заняты, возможно, вы сможете найти время, чтобы использовать эти ваши хваленые силы для того, чтобы выяснить, какая чертовщина здесь твориться?
Ним решила быть выше сарказма Врорста. Хотя он и был её начальником в соответствии с рангом, она служила Оффицио Псайкана, поддерживающей Кадию, и он не мог запугать её своим поведением. Она стояла прямо, гордо подняв голову перед капитаном:
— Мне нужна полная тишина.
Врорст кивнул и направился к блокам сюрвейеров, чтобы поторопить подчиненных с перезагрузкой. Ним проводила его взглядом, изучая эмоции, исходящие от него ощутимыми волнами. Она была псайкером и привыкла к отвращению, а иногда и к открытой враждебности, которые испытывали люди к подобным ей. Зачастую лишь служба в Гвардии позволяла санкционированным псайкерам немного избавиться от недоверия других и найти полезный выход для своих сил. По иронии, жизнь в изоляции или гонениях была очень часто короче на полях сражений Кадианских Врат, поэтому многие псайкеры хотели бы сложить свои жизни, защищая тех, кого ненавидели.
Ним закрыла глаза, глубоко вздохнула, позволяя своим экстрасенсорным силам впитать ощущения вокруг неё. Она отбросила напряжение, царившее в командном центре, и забросила свою психическую сеть за его пределы. Сектор за сектором она сканировала периметр комплекса, пытаясь найти мысли, не принадлежавшие защитникам. На грани её внутреннего восприятия она поймала отголоски шепота, подобного злому заговору в нефе пустого кафедрального собора. Собравшись, она вернулась в себя с нарастающим чувством большой угрозы. Внезапно она поняла природу этой опасности и разорвала психическую связь.
