Степан Мазур - Клятва рода

— Они так и делают, копят силы со свих территорий и потом используют её против друг друга?

— Атака, защита или в запас. Год от года, столетие за столетием. Но никакого баланса. Когда Сильный захватывает несколько источников сил, он становится сильнее. То есть у него больше энергии для своих «ходов».

— Он может прессануть слабого, пытаясь забрать его источник, атаковать догоняющего и ещё немного отложить в каморку? А потом ещё и младшим богом стать?

— Вот поэтому, такие, как Родослав, Миромир и Меченый следят, чтобы кто-то не уходил далеко вперёд.

— Но за тысячи лет, видимо, это надоедает. Схемы, наверное, повторяются.

— Нам по двадцать два. И мы понятие не имеем, как и о чём могут мыслить ТАКИЕ опытные люди.

— Так нас тогда всех использовали как пешек.

— Возможно.

— А ещё родня.

— Родня по мыслям ближе.

— Но не всегда крепче.

— Но ты же прилетел.

— О, от меня не так-то легко избавиться. Вопрос можно?

— Валяй.

— Рысь. Ему чуть больше тридцати только и уже кандидат на демиурга?

— Младшего.

— Большое различие со старшим?

— Как у Старшего с Творцом.

— Мой мозг не способен это сравнить. Ты бы на примере муравьёв и слонов.

— Не упрощай.

— Значит, он стал Отшельником для собирания энергии и теперь копит её тихонько под куполом для рывка.

— Почти так.

— Так дед берёг это место для него?

— Возможно.

— Тем не менее, бонус этого места оказался таким, что на место одного из Пятнадцати не нашлось никого сильнее.

— Именно.

— И сильно я получу за сорванный купол?

— Соразмерно содеянному.

— А ты, значит, за баланс?

— Кто, если не я?

Смысловые пакеты закончились. В реальном мире прошло секунд двадцать, две трети из которых заняло ожидание нападения между невербальными диалогами.

— Ладно, давай руку, пойдём, — Обронил Скорпион вполне вербально.

— Зачем руку? Я давно вроде не маленький. Или ты так рад меня видеть, что решил проявить братские чувства в такой крайней форме?

Скорпион, смеясь, взял за руку. По брату соскучился не меньше, чем по матери.

— Не тупи, Сёма. Просто так быстрее. — И положив вторую руку на голову Когтя, все трое исчезли.

Тигрица Марта задумчиво посмотрела из кустов на опустевшее место и тихо вздохнула.

Запах другого тигра остался витать в воздухе и манил, как медведя мёд.

Серая птица лишилась управления и разрезала небо одинокой, дымной линией. Металлический монстр класса «Боинг» последней модели больше не подчинялся ни первому пилоту, ни второму. Экипаж не мог объяснить отсутствие связи с землей. Силовой кокон окутал корпус махины, и все двигатели вышли из строя. Всё что оставалось делать самолёту без управления и мощностей — падать. Чем он и занимался, всё ближе и ближе приближаясь к поверхности спокойного океана. Светлого и солнечного, какой и должна казаться дорога в рай после падения…

Кислородные подушки и спасательные жилеты не спасли пассажиров от гибели. Самолёт, с высоты более чем десяти километров, с такой силой ударило о водную гладь океана, что корпус развалился на несколько частей. Хвост и задняя часть самолёта успели вспыхнуть недожжённым в баках керосином, прежде чем пошли ко дну. Но этот прощальный всполох ритуального огня вряд ли кому повредил — люди погибли при столкновении. Силовое поле добавило мощи, приложив конструкторское изделие о поверхность с утроенной силой.

Непотопляемый мусор всплыл с салона и закачался на волнах. Всякая мелочь: части кресел и обломленное с двух сторон крыло с внутренними пустотами медленно расползались по океану, подгоняемые течением. Среди мусора всплывали тела тех, кто успел надеть жилеты. Кровь быстро растворялась в солёной воде и акулы за десятки километров уже знали, где будут пировать.

Над одним из тонущих частей корпуса материализовалась тело, нелепо шлёпнулась о воду, и ухватилось за тонущий кусок металла. Крик смешался с бульканьем в воде:

— Будь ты проклят, Мёртво! Ты за это ответишь!

Этот странный пассажир, кривясь от боли в отшибленной при падении спине, набрал в грудь больше воздуха и нырнул в морскую гладь. На поверхности показался же спустя три с половиной минуты. И не один.

Парень с татуировками скорпиона и орла на предплечьях вытащил брата из воды и затащил на обломок крыла. То не собиралось тонуть, выглядывая из воды, забитое полостями воздуха внутри.

Давить на грудь на крыле, что плохо держалось на воде и грозило перевернуть пассажиров, а то и вовсе пойти ко дну, едва начнётся хоть малейший шторм, было неудобно. Вихрастый дрожащими руками подтянул к себе тело брата, обхватил грудь и сдавил. Затем ещё раз, крепче.

Из лёгких блондина брызнула вода. Затем тело странно затрясло, словно от электрического разряда. От рук к груди пошло тепло. Диафрагма сжалась, надавливая на лёгкие, разряды запустили остановившееся сердце. Отдельным потоком энергия устремилась к мозгу, чтобы лишённые кислорода клетки не спешили умирать. Без контроля со стороны хозяина они безвозвратно умрут и тогда спасение напрасно. Тело жить будет, откаченное, а вот бывшее сознание угаснет.

Губы черноволосого побелели, словно от обезвоживания или слабости, а спасённый открыл глаза. Зрачки расширились — не мог дышать. В лёгких по-прежнему оставалось немало воды, а чтобы закашляться требовался воздух, который никак не хотел проходить внутрь. Паника возобладала над спасённым.

— Замри! — Послал Скорпион.

Невербальная, воплощённая в слово, повелительная команда тараном прошлась по сознанию. Блондин остановился, усмиряя страх. Скорпион схватил за шею, подтянул к себе и прокачал в лёгкие немалую порцию воздуха. Искусственное дыхание позволило вытолкнуть из лёгких остатки воды.

Спасённого стошнило остатками завтрака и морской водой. Желудок отчистился, забрав последние силы. Обессиленный Леопард распластался по крылу и отключился. Рядом отключился истощённый спасатель.

Океан, словно в раздумьях, кидал кусок крыла по волнам, намереваясь то ли потопить, то ли выбросить на берег. Старики Посейдон и Тритон ещё не решили, что делать с жертвами искусственной катастрофы.

Сёма очнулся посреди поля. Тела не ощущалось, и морской плот был где-то далеко. Блондина после клинической смерти выкинуло в дебри родовых снов или астральных наведений. Сёма, в отличие от Скорпиона, в этом не слишком разобрался. Судя по рассказам брата, это была проекция прошлого. А по ощущениям так и вовсе, словно сторонний наблюдатель.