Весьма неприятная ситуация. Подобного нельзя допустить!
Хотто поклонился Гомпати и, слегка запнувшись, произнес:
- Какая… необычная трактовка древнего текста. Верно, это господин Киндзиро Хамакура лично решил изменить пьесу. Никто бы иной на такое не отважился.
Несколько долгих мгновений таку-ханза казалось, будто господин его не слышит.
Затем тот расслабился, руки его перестали сжимать подлокотники, словно это было горло врага, и он откинулся на спинку кресла. Через четверть часа, не повернув в сторону Хотто головы, Син-ханза произнес:
- Я благодарен вам, господин Хотто. Вы были правы, не время и не место для выражения моего гнева.
Глава Средней ветви Черного Древа не отрывал глаз от сцены.
В это время на сцене юноша решил умереть, чтобы смыть позор, который он принял, нападая ради денег на горожан. Его возлюбленная предложила ему это печальное решение и решила последовать за ним дорогой смерти. Люди, которые дали оружие юноше, так и не были показаны. Последнюю половину часа зал был исполнен напряжения - кого же назовет господин Хамакура в качестве виновников пожара и самоубийства влюбленных?
Но нет, не было показано этих людей. Однако каждый, кто сидел в зале, очень хорошо понимал, о ком идет речь. И каждый из тех, что смотрел сегодня эту пьесу, сделал для себя выбор. Часто он был совсем не в пользу Черного Древа.
Пьеса закончилась. Влюбленные убили себя по древнему ритуалу. Тела Токуро и Хацуми лежали на вершине скалы и сильный ветер трепал их одежды.
Зал молчал, словно ни одного человека не было в нем. Затем взорвался, всплеснулся оглушающей волной хлопков одобрения.
Таку- ханза боялся повернуться к своему господину. Он был на грани того, что древние называли бесе -когда в человеке вздымаются самые темные и липкие чувства, когда разум исчезает и человеком руководит лишь страх.
И вдруг случилось невероятное…
Хотто услышал слева от себя сильный хлопок. Затем еще один. Хотто обернулся к господину, и увидел, что глава Средней ветви громко хлопал левой ладонью по правой руке. Он далеко отставил их от себя, руки обрели свою жизнь и волю и рвались к актерам. Устремив неподвижный взор на сцену, Ширай Гомпати хлопал все сильнее.
В глазах его плясало пламя.
То было не отражение огня, что недавно полыхал на сцене. Нет, это были далекие отголоски кровавого безумия, что ныне пряталось, но готовилось вскоре собрать свою смертную жатву.
Син- ханза жестоко улыбался, аплодируя гению сцены, который только что нанес сильный удар по задуманным Гомпати делам. Так неприятно, но так красиво! Глава Средней ветви сильно бил левой рукой по правой, и ничего не видел перед собой.
Он был слеп и не собирался прозревать.
- -
Невозмутимое зеркало озера отразило луч утреннего солнца.
Затем еще один. И еще. Минутами позже лучи посыпались как стремительные золотые стрелы далекого небесного лучника. Стрелок помедлил и выглянул сверкающим краем из-за гор.
Последние клочья тумана, подгоняемые слабым ветерком, поплыли в сторону западного берега. Где-то далеко, почти в центре озера гулко ударила хвостом большая рыбина. Потом еще раз - слабее. Через минуту легкие волны достигли маленького скального пляжа, заплясали в утренних лучах, покрыв светлым муаром камни, смутно темнеющие из-под толщи прозрачной воды.
Как красиво.
И - зябко.
У среза воды стояли двое. Они ждали.
Волна плеснула особенно сильно и замочила ботинки одному из них. Человек чуть отступил от воды.
- Не Великий ли Карп там плещет? - он качнул головой в сторону озера.
Второй с интересом посмотрел на него. Странный человек. Иногда в обыденных вещах такие удивительные ошибки совершает, а иногда вспоминает древнейшие из легенд, которые и не всякий старик, из тех, что любят рассказывать истории внуками, припомнит. И не по причине дряхлости и слабой памяти не вспомнит, а просто так - не знал никогда о них. Ни отец, ни дед не рассказывали ему.
Гин- Фану посчастливилось услышать эту легенду. Поэтому он сдержанно усмехнулся словам таревца и ответил:
- Вряд ли ему здесь достаточно еды. Озеро это мало популярно среди жителей нашего города.
- Да, пожалуй, это так. Значит, это не Карп, - согласно качнул головой северянин.
Гин- Фан еще раз усмехнулся, затем озабоченно оглянулся. Он пересчитал воинов, что стояли у них за спиной, укрываясь за скалами и деревьями. Большинство из них внимательно осматривали окружающие скалы и прислушивались к звукам.
Хорошо! Здесь не место для беспечных прогулок. В горах забудешь об охране - не вернешься домой.
В тихий плеск волн вплелся далекий звук мотора.
- Летит, - спокойно сказал таревец.
- Да, я узнаю этот звук. Это наш самолет, - согласился Гин-Фан.
Рокот стал громче. Еще через пять минут над озером блеснуло в лучах восходящего солнца крыло самолета.
Цан- ханза поднес телефон ко рту и сказал.
- Я вижу вас. Садитесь и направляйтесь к желтой скале. Если надо - дадим знак.
Телефон протрещал нечто невразумительное, затем звук очистился:
- …давайте знак! Не вижу я эту скалу. Туман!
И, правда, туман еще не ушел с озера.
Гин- Фан махнул рукой и один из его людей зажег дымящий оранжевым дымом факел.
Через минуту пришел ответ:
- …вижу. Сажусь.
Рокот мотора приблизился и на озеро с громким плеском упал гидросамолет. Видимо из-за тумана пилот не смог точно оценить высоту, и посадил самолет не совсем удачно.
Через несколько минут, ревя двигателями, он подрулил к пляжу, где его ждали люди. Цан-ханза махнул рукой, и четверо его подчиненных, зацепив самолет за торчащий впереди крюк, стали подтаскивать его ближе. Подтянув самолет на несколько метров к берегу, они закрепили веревку вокруг одного из деревьев. Еще ближе к берегу тащить гидроплан было нельзя. Потом он мог и не сойти с камней.
Из самолета на поплавок выбрался пилот. Он перелез на крыло и, соскользнув по металлу, упал в воду в трех шагах от берега. Выбравшись на берег, он, на удивление совсем не смущенный неудачным падением, поклонился стоящим и сказал:
- Вот письмо от господина Сагами.
Цан- ханза взял у него из рук непромокаемый футляр, открыл и достал письмо. Футляр вернул пилоту, письмо же спрятал во внутренний карман.
Пилот убрал футляр в карман и добавил:
- На этой неделе больше самолетов не будет. У второго небольшая проблема - шипит осевой подшипник, - и мы решили не рисковать.
- Хорошо, - кивнул цан-ханза и махнул своим людям.
Десяток ханза вынырнули из-за скал, и подошли к небольшому штабелю черных и темно-зеленых ящиков, сложенных под деревьями. Ухватив несколько ящиков за ручки, они потащили их к самолету. Вскоре вокруг гидроплана по грудь в воде суетились люди, и он покачивался, отправляя волны в путь по всему озеру.
