Авангард отозвался хором хриплых голосов и грубой статики, распевая восхваления Богу-Машине и вычищая ксенопогань.
Что-то спикировало с неба и приземлилось на палубу за спиной Альфы Прим с лязгом металла. Вихарок-ТО01 крутанулся и увидел мерцающий силуэт на воне мелкого дождя и вспышек оружейного огня. Он был смутным, угловатым, а по форме напоминал человека. Во время движения тау силуэт шел рябью. Невидимость, скрывающая врага, была несовершенна, растягиваясь по корпусу пятнистой волной, за которой проявлялись листы темной, гладкой брони. Странным образом, маскирующее поле полностью отказало на квадратном орудии, смонтированном на правой руке вторгшегося, от чего казалось, что пушка висит в воздухе, как оружие-фантом. Вихарок-ТО01 бросился с парапета, когда ствол призрачного вооружения поднялся и выплюнул вихрь плазменного огня.
<Контакт: БСК Тау. Уровень угрозы: высокий>, - прыгнув, отправил сообщение Вихарок, — <передаю координаты…>.
Скитарий приземлился в полуприседе за спиной ассасина и открыл огонь из карабина. Как только БСК обернулся к нему, отделение «Торий» ответило на призыв альфы, и по броне чужака застучали радиевые заряды, выпущенные с парапетов над головой. Зрячие и слепые стреляли с одинаковой точностью, следуя огневому вектору, переданному Вихароком-ТО01. Маскирующее поле боевого костюма нервно дергалось под выстрелами, и в те краткие мгновения, когда поле отказывало, альфа видел, что броня тау начинает покрываться вмятинами. Скитарий с вызовом сжал зубы под дыхательной маской в тот момент, как скорострельная пушка тау навелась на него.
«Моя служба закончится здесь, — подумал он, — но эта ксеномерзость ненадолго переживет меня».
— Омниссия обвиняет! — выплюнул он слова, почувствовав первобытный источник ненависти, устремившейся из его прежней жизни.
С парапета спрыгнул серебряный гигант, с грохотом приземлившийся в присяди, будто дикое животное, рядом с боекостюмом. Встав, Альфа Прим ударила снизу вверх гудящим, бритвенно-острым клинком. Раздался скрежет разрываемого металла, и «призрачное» оружие тау упало на землю, вместе с рукой, державшей его, которая стала видимой. Поврежденный боескафандр отпрыгнул с неожиданной грациозностью, включив реактивный ранец, но Прим бросилась за его дрожащим силуэтом и вонзила клинок в нагрудную пластину, насадив ассасина на остриё, как только его ноги оторвались от палубы. Стараясь вырваться, тау хватался за визор Прим уцелевшей рукой, но не мог зацепиться за отполированный металл. Альфа приложила больше силы к мечу, и его кончик вышел из спины ассасина в потоке трещащего электричества и струях крови. Мгновение спустя БСК разорвал на части выстрел искореняющего излучателя на запястье скитария, погруженном в грудную клетку чужака.
<Очистительная последовательность выполнена>, - передала Альфа прим. По её клинку прошла волна электричества, испарившая запятнавшую его кровь.
<Запрос разрешения на высадку и преследование ксеносов>, - протрещал Вихарок-ТО01, поднявшись на ноги.
<Ответ отрицательный. Не имеет важности>, - ответила Прим, — <Продолжить выполнение миссии>.
Из хвоста конвоя ещё слышались редкие выстрелы, но без ответного огня. Нападение завершилось, пор’уи Иболиан исчез.
— Они применили кауйон, — доложила позже Альфа Прим, — стандартная тактическая методология тау: вымани врага и поймай в ловушку, — она сделала паузу, задумавшись, — отсеки ему голову.
Прим недвижимо возвышалась на заполненном данными нексусе мостика подобно великолепной статуе, и, стоя на командном помосте, совещалась с повелителем.
— Ты — не глава когорты, — ответил магос Каул из укрытия в «Железной диадеме». Хотя каждый скитарий был связан с магосом через ноосферную ауру, только Альфа Прим была благословлена прямым двусторонним соединением. Нейральная инфопривязь, окружавшая её череп, делала их связь действительно близкой.
— Ксеносы недооценили нашу решимость, — сказал Каул, — они недооценили меня.
— Предположение: они не верили, что добьются успеха, — ответила Альфа, — Гипотеза: враг в отчаянии.
Магос никогда не сомневался в том, как хорошо Прим понимает тау. Синекожие ксеносы считались одними из самых хитрых врагов Империума, но для неё их мотивы были прозрачны. Она с упоением изучала его архивы, касающиеся чужаков, запоминая каждую единицу данных, но магос знал, что это не было основной её понимания. У неё было больше причин ненавидеть тау, чем у многих других, даже если она помнила об этом только на уровне кровной памяти.
«Она — мой шедевр, — с мрачной гордостью размышлял Каул. — Пример порядка, созданного из анархии… и позора».
Долгая война за Федру не закончилась победой одной из сторон. Пришло только неожиданное, полное прекращение поставок и обрыв связи, из-за которого зажатым в этой мясорубке пришлось проявить изрядную гибкость. В последние годы Каулу приходилось работать совместно с тау, но он делал это во имя Омниссии, использовав возможность изучить их технологии. Глубина ереси ксеносов отталкивала магоса — их машины были дьявольскими приспособлениями, умеющими думать, но лишенными духа. Они были оскорблением Бога-Машины, но меркли в сравнении с биологической скверной Федры.
«Компромисс явился удачной стратагемой, призванной сохранить мои исследования», — нашел причину Каул. В любом случае, его покаяние будет завершено со смертью последних из тау, с которыми он работал. Магоса радовало, что их уничтожение послужит исполнению бинарного императива — именно тау могли дать ему ключ к спасению с этого обреченного мира.
Рассвет. Пульсирующий код прошел по всей когорте, и галеры скитариев устремились вперед на полном ходу. Альфа Прим превратилась в фигуру на носу корабля, стоя там с зеркальной маской лица, обращенной к брызгам, и клинками, вбитыми в палубу подобно огромным крюкам. Телохранители Альфы стояли по двум сторонам от неё, расставив ноги, чтобы удержать равновесие, их рясы с серебряными кромками колыхались на ветру. Оба телохранителя были женщинам-егерями уровня альфа, занявшие свое место рядом с ней, ещё когда Прим лишь посвятили в скитарии. Альфа не помнила ничего из своей предыдущей жизни, даже не помнила своё лицо, которое, без сомнений, было невыносимо ужасным, раз её шлем представлял собой герметично закрывающуюся коробку-головоломку, а визор — нерушимый фасад.
«Я переродилась, как воплощение гнева Бога-Машины, — подумала она, — это единственная правда, которая имеет значение.
Река резко раскрылась в огромную дельту, выплюнувшую корабли в открытые моря Долорозы Лазурной. В этих местах континент был разбит на разбросанные архипелаги, которых становилось все меньше, с движением галер в более глубокие воды.
