Несколько транспортных челноков были уничтожены во время стыковки с доком "Инфидус Диаболис". Выпущенные имперским кораблем типа "Диктатор" торпеды нанесли повреждения мощному ударному крейсеру.
Воинство понесло большие потери, и многие комплекты священной брони Помазанников были навечно утеряны в гробнице чужаков. Почтенный религиозный лидер воинства пал, его честь еще долго будет воспеваться в заупокойных молитвах. Первый Послушник, оплакивая потерю своего мастера и духовного лидера, лично провел траурные церемонии.
"Инфидус Диаболис" вернулся в бушующие моря варпа, проделывая путь к Оку Ужаса и Сикарусу, миру демонического примарха Лоргара и святыне совета апостолов. Там Мардук пройдет тяжелое испытание, чтобы доказать, что он достоин вступить в совет и стать преданным слову Темным Апостолом.
Судорожно дергающийся магос удерживался в камере в глубинах "Инфидус Диаболис". Его ноги были сломаны выше коленей, а сам он висел на множестве цепей. Слабые покрытые черными раковыми опухолями руки были вытянуты и прикованы шипованными кандалами к дальним цепям. Они не двигались в течение столетий и представляли не более чем покрытые язвенной кожей кости.
Мардук опустил гудевшую мерцающую сферу. Левую половину его лица покрывала аугметика. Кожа вокруг бионики морщилась и имела мертвенные синие тона. Его левый глаз не имел век и был похож на злобный красный шар с маленьким зрачком и кошачьей прорезью. Мардук отказался от бионического протеза, предложенного хирумеком, потребовав этот гибрид демонической плоти, и он был доволен усилиями хирургов.
Искрящиеся останки механических серво-рук спазмически прокручивались в плечах жреца. Большинство механодендритов были вырваны из спины магоса, а оставшиеся представляли собой не более чем надломанные бесполезные отростки. Мерзкий крошечный гемонкулит, соединявшийся питающими шлангами с техножрецом, был отделен от него и вскрыт для изучения хирургами. Он корчился, когда ножи разрезали его больную плоть. Большие стеклянные емкости, заполненные вязкой жидкостью, торчали из спины магоса и изредка освещались вспышками электричества, некоторые из них были разбиты и истекали сине-зеленой едкой жидкостью. Содержимое емкостей подверглось детальному изучению для выяснения тайн, хранящихся в древнем мозге..
Со жреца содрали его красную робу, и прежде скрываемая под капюшоном голова была выставлена на показ. Небольшой кусок человеческой плоти, оставшейся от его лица, был мертвенно бледным и хаотично подергивался. Трубки и шланги, соединявшиеся толстыми иглами с его оголенной плотью, перекачивали сыворотку и гнойную жидкость.
— Кажется, у магоса был какой-то защитный генератор полей, — объяснил Кол Бадар, обнаруживший жреца на месте крушения воздушного корабля.
— Я предполагаю, что благодаря нему магос пережил катастрофу, — сказал Корифей. — Позвольте мне продемонстрировать.
Кол Бадар открыл по магосу огонь из комби-болтера и энергетический пузырь, окружавший служителя Бога-Машины, замерцал, поглощая импульс болтерных снарядов, безвредно падавших у ног жреца.
Но это устройство его больше не защищало. Нет, устройство отделили от его плоти, и хирумек воинства все еще проверял его работу. Теперь Мардук мог делать с беззащитным магосом все, что угодно.
— Приветствую, магос Дариок.
— Я не буду помогать вам, Мардук, Первый Послушник легиона Несущих Слово и генетический потомок примарха-предателя Лоргара. Мои системы вышли из строя. Плоть умирает, и скоро я сольюсь с Deus Machina.
— Вы мне поможете, и вам не позволят ликвидироваться. Да, ваша плоть умирает, так как мы удалили мерзкого карликового клона, но скоро вас… изменят. Специально для вас взрастили демоническую сущность; считайте себя привилегированным. Скоро он соединится с вами. Демон, человек и машина сольются воедино внутри вас. Вы станете тем, что ваше общество так сильно ненавидит.
Мардук улыбнулся, гудевший сияющий шар демонически освещал его лицо.
«Скоро ты станешь марионеткой и запляшешь под мою дудку», — подумал Мардук. — «Ты будешь исполнять все мои приказы. И, конечно же, откроешь мне секреты Регулятора Связей, и новая эра разрушений обрушится на Империум Человечества.
Казалось, что всё его тело горело в огне. Агония омывала все нервные окончания. Он даже не мог себе представить столь мучительные пытки.
Над ним склонилась тень, казавшаяся образом самой смерти: безжалостная, отвратительная и худая как скелет. Черные как смола глаза сверлили узника, наслаждаясь его муками.
— Твои страдания только начинаются, — посулило существо, спокойно говоря о факте.
Иглы погрузились в его вены.
А затем узник услышал вопль, звериный рев боли, и лишь спустя минуты понял, что крик исходил из его глотки.
Лезвия соскользнули с длинных пальцев Смерти и начали резать его плоть, от каждого искусного надреза расходились волны боли. Из каждого пореза струилась кровь, жадно всасываемая тонкими трубками в желобах скальпелей. Трубки тянулись вдоль тыла пальцев Смерти, вливаясь в выступающие наружу вены, наполняя их кровь очищенной живительной силой.
— Отдайся боли, — спокойно сказало существо. — Моли о пощаде.
Узник плотно сжал зубы, ощущая на зубах металлический привкус крови. Видение смерти наклонилось ближе.
— Бойся меня, — прошептало оно, а свежая агония захлестнула тело заключенного.
Игла появилась перед его левым глазом, с её острого окончания капала кровь. Он напряг мускулы, пытаясь отвернуться, но его голову крепко держали. Узник не мог сделать ничего, когда игла мучительно медленно погрузилась в плотные ткани его глазного яблока. Он зашипел, когда она прошла через зрачок, погрузившись глубоко в глазницу.
Узник что-то прошептал, а его палач повернулся, прислушиваясь.
— Ты не сломишь меня, — вновь повторил заключенный, на этот раз с большей силой, — Меня не напугать болью.
— Болью? Ты ещё ничего не знаешь о ней, — спокойно ответил мучитель.
Он оттянул кожу заключенного назад, обнажая под ней уязвимую плоть. Нервные окончания узника опалило, а его тело забилось в спазме, когда начали непроизвольно напрягаться агонизирующие мускулы. Его основное сердце беспорядочно билось, а в глазе поворачивалась игла, царапая внутренности глазницы.
— Ты будешь бояться меня, со временем, — задумчиво и тихо протянул образ смерти, дергая обнаженные сухожилия, от чего пальцы левой руки пленника судорожно сжимались и разжималась, — И мы оба это знаем.