Их похожие на пули тела выскочили на отмель, щупальца выбрасывались во всех направлениях, чтобы схватить все, что можно поглотить и превратить в биомассу. Один колыхался над опрокинутыми обломками патрульного судна, вонзался во внутренности лодки в поисках живой материи, другие кинулись на корпус выброшенного на берег "Неймоса", толстые усики полезли в открытые люки, дабы закусить почти человеческим мясом, спрятанным в металлическом цилиндре. Их совместные объятья мяли сталь, они вскрыли подводную лодку, разломали укрепленный металл и открыли внутренности соленому морскому воздуху.
Когда они вычистили из судна все, что можно было, то изменили свои тела и поменяли строение своих форм, вытягивая себя на галечный пляж и сухую землю, целенаправленно и устойчиво продвигаясь к воротам крепости. Они чуяли добычу, и ее было много.
По их следу вдоль берега забурлили волны, бессчетные ликторы-акулы, угри-потрошители и другие голодные твари решили поохотиться за тем же мясом.
— ФАБИЙ БАЙЛ! — Рафен со всей силы выкрикнул имя своего врага, — я называю тебя предателем!
Он нажал на спусковой крючок болтера и послал снаряды в мостки над головой.
К нему присоединился Нисос, воздух прошил ослепляющий веер лазерного огня.
Прародитель зарычал, получив попадание по касательной, и перекинул себя через перила кольца подмостков. Пока он падал, плащ из кожи хлопал за спиной, приземлился он по щиколотку в груду мертвых личинок.
Рафен уже двигался, перезаряжая на ходу, и оставив меж собой и предателем кран и труп зоантропа. Рука Байла исчезла в складках плаща и вернулась с ужасающим оружием.
Ксиклос-игольник. Перед тем, как сесть в "Тихо" и отправиться на миссию, Рафен изучил все записи, что мог найти, о методах и боевых навыках Фабия. Данные были отрывочными и зачастую противоречащими, но по поводу излюбленного оружия предателя они сходились к одному. Байл использовал пистолет археотеха, датированный Темной Эрой Технологии, оружие, в иглах которого была такая смесь убийственных токсинов, что могла свалить даже космодесантника.
Оружие щелкнуло, и Рафен нырнул, ощутив порыв воздуха, когда два дротика толщиной с палец просвистели рядом с его головой и вонзились в мертвого тиранида. Луч от Тауранца привлек внимание предателя, и Рафен выскочил из укрытия, ища подходящий угол для атаки. Он почувствовал рядом Лайко и Ветчу, они ждали подходящей возможности атаковать.
Он сощурился, за спиной Байла не было видно массивного медно-стального хирургеона, который он так часто носил. Машина, предположительно, поддерживала тысячелетнее тело предателя оскверненными хаосом химикалиями, дабы сохранить ему жизнь, и на Ваале некоторые боевые братья ценой своих жизней узнали, что у аппарата есть свой собственный разум. Все же без него Байл лишился своей ключевой защиты и Рафен воспользуется любым преимуществом.
— Вы, Астартес — идиоты! — заорал Байл. — Я хотел сделать вас частью чего-то великого, и теперь вы угрожаете уничтожить все! Ну почему вы просто не захотели побыть тихими подопытными и не занять свое место?
— Мы тебе не игрушки, ублюдок! — прорычал Лайко. — Ты умрешь здесь, в этом сотворенном твоими руками аду!
— О, вряд ли, — огрызнулся он, после чего последовала свистящая буря игл.
Рафен пригнулся и побежал к балке, стараясь не увязнуть в массе склизкого вещества и разлагающихся тушек личинок. Он послал два снаряда и увидел, как они ударили Байла в плечо и того развернуло. Но до того как он успел прицелиться во второй раз, Багровый Кулак вылетел из укрытия, его клинки превратились в веер блестящей стали. Лайко ударился в Байла с такой силой, что сбил его с ног, и они вместе скрылись с глаз Рафена.
— Ну что за глупый щенок, — прорычал Ветча. Рафен уже двигался, выискивая возможность вступить в бой, в это время Лайко наседал на Байла и с дикой, безрассудной энергией избивал предателя. Выражение лица Багрового Кулака было безумным. Он потерялся в жажде ударить в ответ человека, который так истязал его.
Порезы покрывали лицо и руки предателя, Байл заревел от гнева и схватил Лайко до того как изможденный Астартес успел отскочить. Он поднял воина и, с огромной скоростью и силой, что представлялось Рафену невозможным, запустил тело десантника через всю комнату. Бросок был не случайным, Байл отправил Лайко прямо на Нисоса, когда тот прицелился, и тем самым сбил космодесантника во влажную жижу пепельного раствора.
Все это заняло лишь миг, но Рафен использовал его с предельной четкостью закаленного в боях воина. Фабий приходил в себя после атаки и увидел, что Кровавый Ангел целится ему в голову.
— Тебе конец, трус, — сказал Рафен и сжал спусковой крючок.
Звук щелчка осечки был громче любого выстрела. С глухим щелчком механизм болтера снова заклинило, и зазубренный пистолет превратился всего лишь в изукрашенную дубину.
Байл поднял игольник, на его губах играла холодная улыбка:
— Чейн никогда особо не ухаживал за своим оружием.
Оружие предателя щелкнуло, но внезапно мир вокруг Рафена перевернулся, в десантника врезалась седовласая фигура и отбросила его на склизкий, влажный пол. Приземление было жестким, Кровавый Ангел ощутил на себе вес Космического Волка. Ветча задыхался, из его груди торчали три толстых серебряных шипа.
В бешенстве Рафен шарахнул заклинившим болтером по полу, дабы освободить патрон, и с криком вскочил. До того как Байл успел отреагировать, Рафен снова нажал на спусковой крючок, и оружие Чейна громыхнуло.
Масс-реактивный снаряд ударил предателя в щеку, и треть его головы исчезла в кровавом тумане. Ноги Байла подогнулись, и он рухнул на колени, черная кровь толчками брызгала из его изувеченного лица.
Игнорируя свою цель, Рафен склонился над Ветчем.
— Длинный Клык! Ты — старый дурак!
Космический Волк рассмеялся:
— Нельзя… так разговаривать со старшими, мальчишка…
Отрава в иглах уже очернила вены на лице ветерана, но он все же приподнялся и откинул свою тунику. Там, невидимая для взора, находилась гноящаяся рана от пореза меча Чейна.
— Я уже был отравлен, — прошептал он, — Чейн… своим костяным лезвием… Уж лучше слепой волк потратит свой последний вздох с умом, а, Кровавый Ангел?
Рафен мрачно кивнул.
— Да.
— Скажи им… на Фенрисе, — задыхался воин, — скажи, что Нурхунн Ветча жил до тех пор, пока не увидел смерть врага.
Космический Волк выдохнул и затих.
— Аве Император, — произнес Рафен. Он встал и развернулся к Байлу. Невероятно, но предатель все еще был жив, его тело дергалось от спазмов, маслянистая жидкость струями била из ран. Кровавый Ангел подошел ближе, приставил дуло к разорванной ране, что проделал его первый выстрел. Он выстрелил снова, и в этот раз череп Байла взорвался, безголовое тело застыло на полу.
