Тионенджи вздрогнул, несмотря на осторожность Сета. «А, не просто еще один «глухой»», подумал Сет, употребив жаргонное слово, обозначавшее тех, кто не обладал способностями псайкера. Сет прекратил свое мысленное вмешательство, удовлетворившись тем, что комиссар оказался исключительно устойчив к психическим манипуляциям.
Вдруг Сет содрогнулся, его способности все еще были открыты варпу, и в этот момент он снова услышал это: голос из монастыря. Что-то (…под ногами… Что-то внизу…) кричало с огромного, неизмеримого расстояния. Теперь Сет слышал это каждый раз, когда использовал свои силы, и боялся атаки скверны варпа на свой разум. Бросив взгляд на комиссара, Сет закрыл свой разум от мира, полагаясь на свои пять природных чувств.
— У вас опытные водители, — сказал Тионенджи, наблюдая, как луг превращается в болото. Сотни гусениц месили грязную землю.
Комиссар указал на десяток БМП, развернутых в V-образной формации, они быстро свернули строй и с визгом тормозов остановились, сформировав плотный круг, лобовой броней внутрь круга, а кормовой наружу. Десять аппарелей откинулись в грязь, и сто солдат выбежали из машин, занимая позиции с поднятыми лазганами.
— Я знаю этот строй, — сказал Тионенджи.
Тэйд улыбнулся при виде безупречного развертывания, увидев, что солдат возглавляет Таан. Капитан бросил взгляд на комиссара.
— Вот как?
— Это «Стальная Звезда» — дубово-коричневые глаза Тионенджи улыбались, хотя на губах его не было улыбки. — Она бесполезна в бою на улицах города, и ее очень трудно выполнить с такой точностью, с какой она была выполнена здесь. Кто-нибудь мог бы подумать, что вы пускаете пыль в глаза, капитан.
Все три кадианца засмеялись, хотя только смех Тэйда звучал естественно. Смех Сета был низким, мокрым хихиканьем, Осирона — механическим хрипом. Тэйд покачал головой.
— Мы называем это «Открытие Ока», но да, это тот же самый маневр. И, честно говоря, комиссар, мы вовсе не пускаем пыль в глаза. Выполнение маневров, подобных этому — один из способов, которыми 88-й полк отрабатывает развертывание в боевой порядок, — Тэйд указал на поле, где десять «Химер» под командованием майора Крейса повторяли маневр под скрип передач и рев моторов. Осирон закрыл глаза, внимательно слушая музыку, которую мог слышать только он, мысленно отмечая, какие «Химеры» надо будет проверить, когда учения закончатся.
— Эту ночь вы использовали для отработки развертывания, да? Не для тактических учений?
— Не сегодня. Полковник решил, что вместо них необходимо это.
— Ага, понимаю, — сказал Тионенджи.
— Понимаете?
— Я не слепой, чтобы не замечать отличную подготовку вашего — простите, нашего — полка. Бой за монастырь должен был оставить у многих горькие воспоминания, не так ли? Там было немного возможностей для быстрого развертывания и тактического десанта, в котором 88-й непревзойден. И полковник решил позволить людям… немного снять стресс. Я прав?
— Вы поняли правильно, комиссар.
Тионенджи кивнул, глядя на поле.
— Я пытаюсь.
Тэйд посмотрел на уроженца джунглевого мира. Тионенджи явно прилагал усилия, чтобы сотрудничать с ним, и проявлял готовность укрепить связь с полком. Это было не то, чего капитан ожидал от комиссара, назначенного лордом-генералом.
— Думаю, вам пора встретиться с нашими людьми, — сказал Тэйд. Он прекрасно знал, что Сет и Осирон смотрят на него, когда он говорил с комиссаром.
Тионенджи повернулся к кадианцу, посмотрев в его фиолетовые глаза под серебряной крылатой медалью на шлеме.
— Я собирался подождать до формального представления на брифинге у инквизитора утром. Что вы задумали, капитан?
Тэйд сказал ему. Тионенджи секунду обдумывал последствия, и, в конце концов, кивнул.
— Я согласен на этот поединок. Но почему до первой крови?
— Кадианские дуэли всегда идут до первой крови. Если бьешь точно, первая кровь — это все, что нужно, чтобы убить. А если бьешь неточно, то ты не кадианец.
— Ваш народ очень высокомерен, — сказал Тионенджи без всякой оценки. Это было просто наблюдение.
— Кадианская кровь, — прошептал Сет, — Топливо Империума.
— Мы — те, кто умирает, чтобы другие могли жить, — сказал Осирон.
— Этим могут гордиться мужчины и женщины многих миров, технопровидец, — возразил Тионенджи.
— Посмотрите, где наш родной мир, комиссар, — сказал Тэйд. — И обратите внимание, что Империум все еще стоит. Мы имеем полное право быть высокомерными.
НА ЛУГУ БЫЛО тихо, слышался только шепот солдат, делающих ставки. Тионенджи позволил им это, зная, что это будет хорошо для боевого духа, и не видя необходимости начинать службу в полку с ненужных конфронтаций. Если лорд-генерал был прав в своей оценке, свеженазначенный комиссар достаточно быстро должен был нажить множество врагов. Как только начнутся казни.
Он должен был признать, ему нравился Тэйд. Капитан был честным человеком, хотя и не полностью откровенным, и его послужной список говорил о нем как о хорошем офицере, возможно, даже талантливом. Застрелит ли он Пармениона Тэйда без малейших колебаний, если будет необходимо? Безусловно. Будет ли он сожалеть об этом потом? Возможно. Определенно, это не понравится солдатам 88-го полка. Тионенджи смотрел на толпу, уже сейчас запоминая лица. Бледная кожа, яркие глаза, синие или фиолетовые… Вымирающий народ эти кадианцы.
Сначала здесь собрались только три сотни солдат капитана Тэйда, но когда новости распространились по воксу — «Тэйд дерется с новым комиссаром!» — собрался весь полк, образовав широкое кольцо вокруг капитана и Тионенджи. Люди сидели на земле или на корточках, другие стояли позади них, третьи забирались на броню «Химер», горя желанием посмотреть бой.
До того, как толпа собралась, Сет схватил Тэйда за руку.
— Мне нужно поговорить с вами, сэр.
— Я не позволю ему застрелить тебя, Сет, — Тэйд легко общался со своими однополчанами, но в Сете было что-то, что всегда нервировало любого, кто говорил с ним. Его неряшливая внешность, пси-кабели, вживленные в его череп, то, как он выглядел, словно утопая в своей слишком большой куртке, как он втягивал воздух сквозь зубы, чтобы избежать слюнотечения; все это было жалким зрелищем, но это еще не все. Способности Сета отделяли его от других. В культуре, настолько сосредоточенной на принципах единства и братства, одиночки всегда были обречены на недоверие.
Сет ухмыльнулся в ответ на заверение капитана. Результат получился отталкивающий, открылись несколько расколотых зубов, сломанных, когда силы Сета вышли из-под контроля, едва не сломав ему шею несколько месяцев назад.
