— Еретики, — прорычал он, и каждый оружейный ствол поднялся, приготовившись к стрельбе, — Выполняй команду! Убить…
Его десантники не услышали приказ. Напевы восьмерых к этому времени дошли до такой громкости, что скрыли его голос. Скаут, который не отрывал от фигур взгляда с тех пор как заметил их, видел как это произошло: искры высвобожденной психической энергии проскочили между мужчинами и веером разошлись в сверкающие сферы отвратительного света. С рождения связанные вместе и с отпечатком психического колдовства Искавана, восьмерка направила свою ментальную силу в один, неудержимый выброс, что и было единственной целью их жизней. Они были психическим боеприпасом с выстрелом чистой, неистовой интенсивности. Их сила дугой прошла через каждого раненного десантника и затем они умерли, превращаясь в пепел; но ничего из это не имело значения для людей, которых коснулся выброс.
Разумы окружающих Кровавых Ангелов — более трех четвертей выживших после двух атак Несущих Слово — были мгновенно раскромсаны; их сильная мотивация, интеллект были начисто стерты. Все что осталось, было чистой, примитивной агрессией и самой мрачной сущностью из освобожденной жажды крови. Братья, которые знали друг друга веками, друзья и приятели, с чудовищным остервенением накинулись друг на друга. Сахиил и Корис, стоя вне радиуса поражения пси-оружия, беспомощно наблюдали, как Кровавый Ангел убивал Кровавого Ангела под энергичные подбадривания их врагов.
За рядами Несущих Слово, Искаван Ненавистный ревел от смеха и выкрикивал в небеса свое восхищение.
— Вперед! — крикнул он своему воинству, — Взять порт!
— Там еще остались, милорд. Вы позволите им уйти? — сказал Танкред, слишком поздно осознавший, что его слова могли интерпретироваться как неуважение, — Я ничего такого не подразумевал.
Темный апостол указал своим крозиусом.
— Не так полна победа над врагом, который уже сломлен. Мы рассеем этих ублюдков, пока не останутся самые стойкие.
В предвкушении, из-за частокола острых зубов показался язык Искавана.
— И это будут те, которых мы оставим умолять о чудесных мучениях, которые понравятся богам.
Танкред отодвинул все мысли о мрачном предсказании и изобразил для своего хозяина согласие.
— По вашему приказу.
Предатели выдвинулись вперед, переступая через тела мертвых.
К СУМЕРКАМ, последние десантники, избежавшие пси-взрыва, приковыляли к точке сбора. Когда слабая дневная жара спала, сердце Рафена похолодело и начало тяжело биться в груди. Вместе с уходящим светом из окрестностей, похоже, исчезала и надежда.
В промозглой тени от купола резервуара, в мрачном молчании сидели раненные и стояли боевые сервиторы. Рафен шел среди них, кивая или показывая знак солидарности тем, кого знал лично. Внешне его поведение было нейтральным, но внутри его тяготила мрачная тревога. Сейчас их осталось не больше горстки, ни одного офицера старше сержанта или вооруженного чем-то тяжелее болтера. Он прошел мимо Кориса, когда тот приглушенно в рассерженном тоне говорил с Сахиилом; его первым приказом было подсчитать боеприпасы и вооружение выживших и Рафен мог по его выражению лица сказать что всего было мало.
Рафен сел рядом с Турико, тот латал свою броню клейким герметиком. Рядом настороженный Аркио чистил свой болтер. Часом ранее брат Рафена вернулся из патруля с Алактусом, рассказав об ужасающем зрелище празднующих свою победу Предателей.
Ветер доносил до них всех отдаленные звуки воплей. Некоторые голоса Рафен узнал.
— Опять мы ждем смерти, — голос Туркио был глухим эхо.
— Не в первый раз, — согласился Рафен, силясь убрать сомнения из голоса, — но мы одержим победу. Мы Кровавые Ангелы.
Возможно в другом случае, этого настроения было бы достаточно, но здесь и сейчас под пристальным взглядом Рафена, в глазах Туркио был призрак страха.
— Я молюсь, чтоб этого было достаточно, брат, или мы присоединимся к мужчинам, чьи могилы топтали сегодня.
— Мы не умрем здесь, — в словах Рафена не было пыла. Туркио почувствовал ложь и отвернулся.
— Ты знаешь, что умрем. И это позор для нас всех, что эти животные будут плясать на благословенных Троном костях.
Ошеломив Рафена, Аркио стремительно вскочил на ноги.
— Нет, — рассержено ответил он. В его голосе звучал металл.
— Нас опозорит, если любой из Кровавых Ангелов смирится с поражением от рук предателей.
Он придвинулся к Туркио и нажал кулаком на грудь другого Десантника.
— В нас всех течет кровь Сангвиния. Тем самым наполняя нас духом непокорности и чести, но ты говоришь так, как будто твое сердце качает вместо этого воду!
Приглушенное бормотание в лагере внезапно затихло; каждый солдат слушал слова Аркио. Их всех захватило приливом этой внезапной страсти.
— Я с открытыми глазами встречу свою судьбу, — ухитрился ответить Туркио. -
— Это и делает из меня боевого брата!
В выражении лица Аркио была смесь огорчения и печали.
— Мой бедный друг, ты потерял веру и до сих пор этого не осознал. Вот, — он протянул Туркио свой нож, — Если ты так уверен в смерти, возьми его сейчас и перережь себе горло.
— Аркио… — начал Рафен, но его родной брат рукой остановил его. Что-то в поведении молодого десантника заставило его остановиться и замолчать.
— Возьми его, — повторил он.
— Ты издеваешься! — покраснев, рявкнул Туркио.
Совершенно неожиданно подавленное выражение лица Десантника сменилось яростью.
— Перед тем как я предстану перед Императором, я заберу с собой тысячу Несущих Слово! Я не окончу свою жизнь как какой-то скулящий, подавленный имбицил!
Каждое слово вылетало разъяренным напором.
— Вот! — Лицо Аркио перекосила свирепая усмешка. По непонятной причине Туркио тоже обнажил клыки.
— Ты видишь, мой брат? Вот пламя нашего Лорда Прародителя! Посмотри в себя, смотри на него! Оно все еще горит в твоей груди! Я просто тебе об этом напомнил…
Молодой Десантник развернулся к остальным, в его руке блестел нож.
— Посмотрите на нас, братья! Мы спаслись от врага только для того чтоб они победили без единого выстрела? Наши друзья сегодня погибли только для того, чтоб мы могли упиваться отчаяньем?
— Нет! — В ответ заорали десятки мужчин, и Рафен был одним из них, они кричали не задумываясь. Что-то яркое и могущественное светилось в глазах брата, и он был воодушевлен этим. Каждое слово Аркио было кристально понятным, каждое предложение резонировало праведной энергией.
— Предатели думают, что мы сломаны, разбиты, побеждены! — Рычал он. — Именем Лемарта, я говорю — это не так! Я говорю, мы еще выпустим из них всю кровь, и они побегут!
