Стало казаться, что потолок удлиняется и сужается, принимая идеальные формы и прямизну. Края камня корчились и извивались подобно живому существу, прежде чем исчезнуть подобно видению и открыть вход в коридор. Его идеальную инопланетную симметрию нарушали лишь голова и плечо Преторианца, которые оказались замурованными в стене — негласный признак неудачной первой попытки проникнуть в структуру.
Не обеспокоенный умиротворением своего собрата, первый Преторианец двинулся в открывшийся коридор, его мощные осветители разогнали тьму внутри. Осил ахнул, ему показалось, что внутри тот же самый неукрашенный камень, что и снаружи структуры. Но огни высветили группу рисунков из серебристого металла усеивающих всю поверхность; стены, пол и потолок мерцали отраженным светом. Ропот удивления прошел среди столпившихся техножрецов. Магос Эгал восхищенно улыбался.
— Вы видите! Простая корректировка на три градуса, все чего требовалось! Крайне, крайне увлекательно! Я не видел ничего удивительнее этого со времен лун Проксима Гидратикал! — радостно смеялся магос. Лакиус почувствовал облегчение; Магос, видимо был умнее, чем казался. Один за другим, оставляя за собой сенсорные кабели и электропроводку, техномаги вошли в инопланетную структуру.
Коридор с яркими серебряными филигранями уходил глубоко вниз. Спустя дюжину метров, начинался переход длинной в сотню метров со ступенями высотой по колено. Преторианцы изо всех сил старались преодолеть преграду, медленно шагая по каждой ступени. Медленное продвижение дало Лакиусу много времени на изучение серебристых следов на стенах коридора. Они, несомненно, несли в себе какой-то смысл на определенном языке. Прямые линии и завитки пересекались и образовывали непрерывные уникальные узоры. Линии и узоры символов переплетались сверху и снизу на стенах, пересекали потолок, а наверху застывшие синусоидальные волны создавали ощущение, что язык пришельцев каким-то образом в своей совокупности, но не по отдельности, передавал смысл написанного.
Адепт Ноам извлекал данные сканирования из бледного сервитора, длинный провод тянулся из его увеличенных глазных линз к разъему в груди лексмеханика. Бор находился рядом, уткнувшись в карманный ауспекс.
— Что вы думаете по этому поводу, Адепт Бор? — прошептал Лакиус рунному жрецу. Могильная тишина в монолите некронтир, казалось, поглощала звуки, как будто шум мог нарушить спокойствие и обрушить все вокруг, чтобы наказать наглых незваных гостей.
Будто по негласному соглашению никто из команды не нарушал тишину с того момента как они вошли, позволяя лишь перешептываться между собой.
— Нет, я не уверен, что человек может прочесть их в своем оптическом диапазоне. Установите свой оптический прибор на чтение магнитных колебаний, и вы поймете, что я имею в виду.
Лакиус нащупал кнопку фокусировки на своем искусственном глазу, настраивая его на обнаружение электромагнитных частот. Коридор был наполнен ими, каждый узор и линия были небольшим источником энергии, который сиял магнитной силой. Всеобщим эффектом было чувство головокружения, будто после прогулки по стеклянному коридору над бесконечным водоворотом звезд. Спустя время, Лакиусу пришлось вернуться к нормальному зрению, чтобы прийти в себя.
Спустя целый час спуска, коридор выровнялся, а затем под острым углом уходил вправо прежде, чем упереться в портал из черного металла. Два передних Преторианца остановились перед ним, лучи их осветителей слабо отражались от блестящей металлической преграды. Три геометрических символа были изображены на уровне колена, талии и плеча.
— Стоит ли нам использовать оружие, магос? — спросил один из Преторианцев, его плазменная пушка уже была наготове. Магос Эгал отрицательно потряс своей головой, подходя к двери вместе с Ноамом и сервитором, следующими по пятам.
— Нет, нет, — пробормотал Эгал. — Я уверен надо просто… — он коснулся металла портала. Лакиус слегка вздрогнул, ожидая какой-нибудь древней смертельной ловушки некронтир. Но ничего не произошло, — разгадать, как работают эти символы.
Скрытый смысл скрывался за словами Эгала. Ноам начал анализировать символы, сопоставляя их со всеми теми данными, которыми он заполнил свой улучшенный механизмами мозг.
Лакиус выдохнул, когда услышал новый звук, тихое жужжание, которое быстро переросло в громкий напряженный визг. Это было ужасно и походило на звук оружия заряжаемого на полную мощь перед осуществлением разрушительного выстрела. Волосы встали дыбом на шее Лакиуса. Печати на стенах замигали своим собственным светом; можно было ощутить на себе их призрачные пальцы энергии. Преторианцы тоже это почувствовали и направились к источнику опасности, подготавливая и заряжая свое оружие под свист сервомоторов и визг конденсаторов.
Лакиуса охватила волна паники, будто он стоял под гигантским молотом, который размозжит его в любую секунду. Он захотел побежать обратно вверх по коридору, но его путь преграждали два замыкающих колонну Преторианца. Они водили из стороны в сторону своими зловещими глазными целеуказателями в поиске неприятеля. Один из них повернулся достаточно, чтобы определить местонахождение своего компаньона и рубиновый глаз направил точечный ориентир, будто он захватил цель. Плазменная пушка Преторианцы зарядилась на полную мощь для создания сжатого сгустка энергии, способного уничтожить все что угодно в радиусе нескольких метров от цели.
Осил что-то нечленораздельно забормотал от ужаса.
Лакиус выкрикивал командную догму:
— Преторианцы! Команда аудио примус! Deus Ex Terminus est.
Пушка выстрелила, прожигающая вспышка и громовой удар разорвали другого Преторианца, разгоряченная шрапнель пролетела по коридору. Осил храбро оттолкнул Лакиуса на другую сторону, тем самым спасши старого инженера от раскаленного шара. Крики и прочий шум раздались около портала, когда обжигающая волна окатила коридор. Ближайший Преторианец развернулся на месте и направил плазменную пушку на Лакиуса и Осила, его глаз светился решимостью уничтожить их.
— Ergos Veriat excommen! — кричал уже охрипший Лакиус. — Отключись!
Преторианец упал на своих шасси будто марионетка, чьи нити перерезали, и проблема исчезла так же внезапно, как и появилась. Зловещая тишина опустилась подобно занавесу, которую нарушал лишь треск отдельных выстрелов, звон холодного металла и стоны Осила, который корчился в липкой кровавой массе. Осколки металла попали ему в бок, когда он спас Лакиуса. Хвала Омниссии, раны были не слишком глубокими, и Адепт Бор запаял их соматическим (телесным — прим. пер.) сварщиком.
