Повстанцы переглянулись.
– Поможем? – неуверенно спросила Лесси.
– Твоя идея была, сестричка. Теперь, уж конечно, поможем.
Вблизи балаган оказался большой и довольно громоздкой повозкой, разукрашенной в самые невероятные цвета. Наверное, на стенах было изображено что-то веселое – свет фонаря выхватывал из темноты размалеванное лицо клоуна, какие-то яркие шары и линии.
– Что там, Ник? – высунулся из-за плотной занавески тощий паренек лет четырнадцати.
– Все отлично, Фабби, просто замечательно! – Повстанцы поразились оптимизму Эйсона. – Кинь нам лопаты и вылезай помогать!
Пока Лесси запрягала лошадей, трое мужчин и паренек немного расчистили дорогу. Потом Ник весело выругался.
– Тьфу, мы ж про Балло и Карло забыли, все равно их ждать! Пошли пока погреемся, – предложил он.
Выбора у горе-спасителей не было, и они залезли внутрь повозки. Она оказалась довольно просторной, а голову пришлось пригнуть только великану Итону. Спереди давала красноватые отблески небольшая железная печка, вдоль одной стены было аккуратно составлено какое-то снаряжение, вдоль другой пол устилали матрацы и одеяла. Дальний угол повозки был огорожен ширмой. На одной из подстилок лежал человек, рядом сидели еще двое.
– Как Вал? – почти серьезно у него спросил Ник.
– Да не очень, – ответил один из сидящих, и Лесси по голосу поняла, что мужчина годится ей в дедушки. – Полли заварила ему какую-то свою очередную гадость, и он заснул. Доктора бы надо.
– Это не гадость, а бальзам из листьев понелицы и корней флавва, глупая твоя голова, – раздался из-за ширмы дребезжащий голос. – Никакой доктор не сможет сделать ничего лучше бабки Полли!
Вслед за голосом из-за ширмы появилась и его обладательница – маленькая сморщенная старушонка с длинным крючковатым носом и упрямо поджатыми губами. Она придирчиво окинула взглядом вошедших и вдруг с открытым ртом плюхнулась на пол балаганчика.
– Бабуль, ты чего? – бросился на помощь Ник Эйсон. Но старуха, поднявшись, отстранила его руку.
– Жива! – Она проворно просеменила к Лесси и схватила девушку за запястье. – Я была права! Это Жива! Пойдем, девочка моя! – Бабка с внезапной силой повлекла ошалевшую девушку в глубь балагана.
– Эй, куда вы тащите мою сестру? – возмутился Марис.
– Родня не по крови, но по духу, – соизволила обратить на него внимание старуха. – Здесь нет уз, которые будут держать. Нельзя потерять то, что никогда не имел, – это уже было сказано Итону. Нолни вздрогнул от неожиданности.
– Я же говорил, она у нас совсем того! – весело сообщил Эйсон.
– Ник, а ты заткнись, а то я тебе чесотку обеспечу, – буднично отозвалась бабка.
Нелепая сцена была прервана голосами, раздавшимися рядом с балаганом.
– Эй, Ник, Фабби! Откуда у вас лошади взялись?
В балаган протиснулся невысокий, но очень широкий в плечах мужчина. В повозке явно становилось тесновато.
– Карло, вы нашли лошадей? – спросил пожилой.
– Всего двух, Маэстро, – ответил вошедший. – Они, конечно, ничего, но нас не вытащат. А вам кто помог? – Широкоплечий выразительно посмотрел на гостей.
– А это из Сосновки! – поделился радостью Эйсон.
– Слава небесам, – нешуточно обрадовался вошедший. – Бабка Полли небось счастлива.
– Ага, – хмыкнул Ник. – Она себе уже и жертву приглядела. Ладно, пошли выбираться отсюда.
Мужчины вылезли из повозки и вновь взялись за лопаты. Лесси, оробевшая от странной выходки старухи, хотела было последовать за ними, но бабка удержала ее.
– Прости, дочка, что испугала тебя, – покаялась она. – Просто очень уж долго я тебя искала.
– Меня? Зачем? – насторожилась Лесси. Мало ли кем может оказаться эта сумасшедшая старуха?
– Не бойся меня, я не враг тебе, – угадала ее мысли Полли. – Я Жива, как и ты, впрочем, ты и сама, наверное, это видишь. Меня в последнее время беспокоят некоторые тревожные признаки…
– Простите, а как вы меня назвали? – не поняла Лесси.
– Что? – удивилась старуха. – Ты не знаешь? Что ж, нам с тобой надо о многом поговорить, дочка.
– Давайте сначала доберемся до деревни, – предложила девушка.
Уставшая после ночной вылазки, Лесси спала почти до обеда. Спустившись на кухню, она столкнулась с несостоявшейся свекровью.
– Лесси, дочка, – остановила та ее. – Не убегай, я хочу с тобой поговорить.
«Что-то слишком многие хотят говорить со мной в последнее время», – мелькнула у девушки невеселая мысль. Она послушно села на лавку рядом с Сайной.
– Лесси, я не знаю, из-за чего вы поругались с Итоном. Ты же его знаешь, он в жизни не расскажет! Я прошу тебя, не сердись на него сильно, пожалуйста! Он тебя очень любит, я в этом уверена. Если он обидел тебя, то, поверь, это не со зла, он уже жалеет об этом. Я же вижу, как он мается!
Лесси медленно встала.
– Я не сержусь на него, тетя Сайна, – с трудом проговорила она. – Мы не ругались.
– И ты туда же! – в сердцах воскликнула мать Итона. – Ну почему молодежь такая скрытная! Неужели думаете, у родителей глаз нет? Хорошо, конечно, разбирайтесь сами, я не лезу в ваши дела. Просто я уверена, что Итон тебя любит!
Лесси вежливо улыбнулась и вышла из кухни. Есть ей расхотелось. Во дворе она застала оживление. Циркачи показывали обитателям Сосновки маленькое представление. Подросток (кажется, его называли Фабби) играл на свирели задорную мелодию, а Ник Эйсон, спрятавшись за ширмой и надев на каждую руку по кукле, вдохновенно лицедействовал.
– Я тебе щас покажу, воришка! – Кукла-кот бросилась вдогонку за куклой-лисой. Стоявшие перед ширмой дети восхищенно захлопали в ладоши.
– Эй, это ты вчера в лесу была? – потянули ее внезапно за рукав. Лесси обернулась. Перед ней стояла девушка на вид чуть моложе ее самой. Иссиня-черные волосы, темные как ночь глаза под широким разлетом бровей, резко очерченные скулы, большие яркие губы – незнакомка была красива какой-то дикой, экзотической красотой. Лесси кивнула. – Бабка Полли велела мне тебя привести. – Лицо девушки осветила бесхитростная улыбка. – Ты только не пугайся ее, она на самом деле добрая. Может, сходишь?
Лесси, сама того не ожидая, улыбнулась в ответ и кивнула головой. Черноглазая проводила ее в балаган и указала на ширму.
– Бабка Полли там. А мы пока повыступаем, все равно она всех выгнала! – Последние слова донеслись уже с улицы.
– Иди сюда, – позвала Лесси старуха. Девушка послушно села на соломенный матрац, которыми был устлан пол. Из не замеченного ночью окошка пробивался солнечный свет. В отгороженном закутке явно обитали две разные женщины. Лесси заметила подвешенные на крючках яркие ленты и пеструю шаль, прилаженное к стене небольшое зеркальце и симпатичный сундучок (наверняка с различными девичьими причиндалами) под ним. В другом углу на стенах были развешаны целые гроздья разных сушеных трав. Лесси узнала некоторые из них.
