Она пожала плечами.
— Если только какой-то добрый гражданин не пришел сюда во время войны, выпустил зверя наружу и снова закрыл клетку. Некоторые из них пусты, хотя по списку неясно, может, в них просто не заселили животных. Он на несколько лет устарел.
— У тебя есть список?
Мэкс кивнула и вытащила из своего пальто инфопланшет.
— Я выделила все экспонаты, которые находились в разбомбленной области, и все, что было связано с пустыми клетками. Во имя Трона, Валентин, я с первого раза не разобралась, кем была половина этих животных. Хорошо, что с нами теперь есть специалист.
Он начал просматривать список.
— Так это может быть любое из выделенных существ или вообще любое, если учитывать тот факт, что состав животных мог меняться или их могли переселять уже после создания списка?
Она собиралась ответить, когда зазвенел вокс-линк. Эта высокая короткая нота заставила Драшера подпрыгнуть на месте. Мэкс приняла звонок.
— Пора идти, — сказала она, поворачиваясь обратно к выходу. — Меня зовут дела. Какие-то пьяные идиоты устроили в таверне драку после комендантского часа.
— Мне надо идти с тобой? — спросил он.
Она обернулась и посветила фонарем ему в лицо.
— Нет. А что, ты хотел бы остаться здесь?
Драшер посмотрел по сторонам.
— Не очень, — сказал он.
Они ехали по пустынным улицам, на которых стояли лишь выгоревшие остовы транспорта да порой проезжали машины Магистратума, мчащиеся куда-то по вызову. Он сидел на пассажирском сиденье, изучая инфопланшет и подскакивая на ухабах неровной дороги. В нем начало просыпаться облегчение от того, что ему все-таки не грозили позор и заключение. Какая-то часть его злилась на Фалкена за этот розыгрыш, но по большей части он испытывал презрение к самому себе и своей глупости. Гершом не был его главным врагом. Им был сам Валентин Драшер, и вся его загубленная жизнь была свидетельством тому, как он старательно сворачивал не туда на каждой развилке, предложенной судьбой.
— Ты поседел, — сказала Мэкс, не отрывая взгляд от дороги.
Он поднял глаза.
— Я перестал красить волосы.
— Ты их красил? — спросила она. Он не ответил.
— Так ты перерос тщеславие, Валентин? — усмехнулась она.
— Нет. Просто больше не было на это денег.
Она засмеялась, но он был уверен, что уловил сочувствие в ее голосе.
— Мне нравится, — сказала она через какое-то время. — Это тебя выделяет.
— Ты совсем не изменилась, — заметил он.
Она замедлила транспорт и остановилась у обшарпанного здания, рядом с которым сотрудники Магистратума пытались утихомирить девять или десять дерущихся мужчин. На тротуаре виднелась кровь, и воздух был наполнен светом мигалок на бронированных патрульных машинах.
Мэкс вышла наружу.
— Оставайся тут, — сказала она и обернулась, глядя на него через раскрытую дверь. — А это хорошо?
— Что? — спросил он.
— То, что я не изменилась?
— Никогда не думал, что тебя стоило бы улучшить, — ответил он и тут же пришел в ужас от того, что позволил себе столь открытое заявление.
Мэкс рассмеялась, а потом захлопнула дверь.
Драшер сидел в замкнутой тишине транспортера и какое-то время смотрел, как она бросилась в бой с дубинкой наперевес и начала наводить порядок. Потом он переключил внимание обратно на инфопланшет.
Прошло какое-то время.
Дверь с водительской стороны открылась, и транспортер закачался на рессорах, когда она залезла внутрь.
— Я думаю, мы ищем карнодона, — сообщил он.
— Да? — спросила она, заводя мотор. Транспорт рванулся с места, быстро набирая скорость.
— Да. Ну, это я так рассудил из того, что здесь дано. Я могу ошибаться, если зверей меняли местами после того, как был составлен список, но в целом это простой метод исключения.
— Насколько простой? — спросила она, так быстро сворачивая за угол, что шины пронзительно завизжали.
— В разбомбленных загонах значатся всего четыре хищника. Сбрасываем со счета мирпуанскую пищуху, так как она делает инъекцию, а не кусает.
— Как это?
— Она вонзает в свою добычу длинный хоботок и разжижает внутренние органы, а затем высасывает.
— Достаточно.
— В общем, у нее нет рта.
— Понятно, понятно.
— Поэтому никаких укусов.
— Так.
— Так, поэтому заурапт с Бронтотафа тоже уходит из списка.
Мэкс переключила передачу и помчалась по другому пустому бульвару.
— Почему?
— Потому что он размером с жилблок. Фалкен бы его и трезвым обязательно заметил.
Она ухмыльнулась.
— А вот когтехват с Ламсаротты — его тоже можно вычеркнуть. Этот зверь из кошачьих, но он слишком слаб, чтобы нанести раны, которые ты мне показывала. Кроме того, сомневаюсь, что он мог бы долго прожить в этом климате за пределами обогреваемого вольера.
— Так что остается только — как ты его назвал? — спросила она.
— Карнодон. С Гудрун. Трон, да здесь просто нельзя было его держать. Они почти вымерли и значатся в запретном списке Администратума. Это тоже кошачье, но большое и обитает в умеренном климате.
— Насколько большое?
— Пять-шесть метров, масса где-то восемьсот кило. Вполне может откусить человеку лицо.
— Так вот, магос биологис, как ловить карнодона? — спросила она, поворачивая руль.
Драшер взглянул на нее.
— Мы… мы едем довольно быстро, Мэкс, — сказал он. — Еще один вызов?
— Да, — ответила она.
— Снова нарушение комендантского часа? — спросил он.
Мэкс покачала головой.
— Вопрос остается в силе, Валентин. Как ловить карнодона?
Жилые блоки жались друг к другу на северной оконечности города, формируя тесные, заговорщицкие узлы. Каждый стек окружала многоакровая пустошь, усыпанная мусором — отбросами войны и нищеты. В этом разбитом снарядами пригороде прошло немало яростных сражений гражданской войны.
Мэкс замедлила транспортер и осторожно повела его среди куч битого кирпича. Они приближались к одной из самых обветшалых башен. Впереди в свете ламп вырисовались два транспортера Магистратума, припаркованных у погрузочной платформы стека. Рядом с ними стоял тяжелый катафалк с распахнутым задним люком.
— Пошли, — сказала Мэкс.
Драшер вышел, вдохнул холодный предрассветный воздух. Четырехугольники блоков отчетливо выделялись на фоне неба, медленно наливающегося золотистым сиянием. Он почуял сладковатую вонь гниющего мусора и неприятный запах мокрого рокрита.
— Захвати фонарь, — сказала Мэкс и пошла по изрытой земле к группе сотрудников Магистратума, ожидающих у входа в стек. Поговорив с двумя из них, она жестом позвала Драшера идти за собой.
