И вот теперь "Вавилон" нежданно-негаданно сражается, как и они, против Теней, которые, вроде бы, являются союзниками Правительства Проксимы.
Корвин давно отчаялся понять всю Вселенную. Он был бы счастлив, если бы ему удалось до конца понять хотя бы свой собственный маленький ее уголок.
Ресницы Алисы задрожали, и он встретил ее взгляд.
— Командор, — пробормотала она. Это был не ее голос, не голос той жизнерадостной молодой девушки, с которой они с капитаном разговаривали так недавно. — Ком...
— Они пока далеко, — сказал ее он. — Отдыхайте.
Она попыталась кивнуть в ответ, но у нее явно не хватало сил на это.
— Командор! — воскликнул вдруг Гуэрра, если его и в самом деле звали именно так. — Кажется, минбарцы отходят.
— Думаете, они намерены отступать?
— Возможно.
Корвин задумчиво мял лицо ладонью. Что в действительности минбарцы могут противопоставить Теням? В самом ли деле они отступают?
Или это просто какая-то хитрость?
— Следуйте за минбарцами, — решился он. — Но сохраняйте дистанцию, и если хоть один из этих здоровых паучищ покажется поблизости, удирайте со всех ног.
— Я.. могу... — зашептала Алиса.
— Нет, — отрезал Корвин. — Вы не можете.
Он перевел взгляд на корабли минбарцев.
Где-то там... сейчас был капитан. Корвин думал о том, удалось ли ему уже убежать к этому моменту. Это ведь только вопрос времени...
* * *В камере было темно, но он и не думал, что будет иначе. Капитан Шеридан за долгие годы привык блуждать во тьме.
Когда это началось? Когда он впервые шагнул на эту затянутую мглой дорогу? В той камере, с Ивановой? В рубке "Вавилона", когда он убил свою жену? В момент своей яростной, безумной атаки на минбарские корабли у Марса?
Или это все было предначертано свыше? Может быть, с самого детства его предназначением было блуждать во тьме?
Шеридан не верил в Судьбу, но это еще не означало, что Судьба не верила в него.
Деленн. Все сходится на ней одной. Что же она такое? Она — минбарка, Сатаи, дирижер войны, что велась против его народа. Сколько людей были бы живы, если бы она просто сказала несколько слов иначе? Сколько утраченных жизней на ее совести?
И все же... и все же... с ней ему было... уютно. Как-то раз она сказала ему, что между их душами существует связь, которая служит продолжением их бессмертного, неувядающего единства в прошлых жизнях. Хотя Шеридан и мог поверить в это до конца, но он чувствовал себя рядом с ней так хорошо, как ему никогда не бывало рядом с кем-либо еще. Даже с Корвином. Даже с Анной.
Иногда ему даже удавалось забыть, что она минбарка.
И вот... Одна часть его сознания, — та, что заставила его ввязаться в Битву у Марса, кипела злобой и осознанием совершенного предательства. Она предала его. Только из-за нее он оказался здесь. Он поверил ей, помогал ей, рисковал своей карьерой, своей жизнью ради нее, и вот теперь, она предала его. Эти мысли, эта ненависть кипела в той половине разума Шеридана, которая впервые прожгла все преграды, вырвалась на свободу в Битве у Марса. Военная тактика, стратегия, линии снабжения, помощь союзников... все, чему его учили, все, что служило ему надежной опорой в прошлом... все полетело тогда к чертям, и он стал на короткое время машиной. Бесчувственной, безжалостной машиной, единственным назначением которой было — убивать.
Но была и другая половина его сознания. Та, в которой продолжало жить выражение обиды и утраченной невинности в ее глазах после того, как он ударил ее на пепелище Веги-7. Та, которая не могла забыть, как она пришла, чтобы помочь ему на Вавилоне 4. Та, которая помнила, как он вернулся из путешествия на Нарн и увидел ее, избитую, замученную, почти сломленную... Та, которая поверила ее словам об общности их душ.
Дверь открылась, и он увидел на пороге ее. Как будто его мысли вдруг обратились в реальность. Мгновение она стояла там, на фоне света, льющегося снаружи, потом шагнула вперед. Шеридан успел заметить за дверью две фигуры, перед тем, как она закрылась, и снова стало темно.
— Деленн? — осторожно спросил он.
Она не ответила, но он слышал звук дыхания и легкий шорох ее шагов. Это была она.
— Деленн.
На этот раз уже тверже. Почему она ничего не отвечает? Ей настолько стыдно за совершенный поступок? Или она пришла сюда только чтобы позлорадствовать?
— Джон... — зашептала она. — Джон... я...
Он почувствовал, как близко она стоит к нему, но не решается коснуться. Он слышал звук ее дыхания, — она дышала тяжело и с содроганием на каждом вдохе. Как будто едва сдерживала рыдания.
— Джон...
В его разуме шла схватка, но потом одна из сторон победила, а другая ушла. Он протянул руки и обнял ее. Она уронила голову на его плечо и заплакала. Джон не помнил, чтобы она плакала хоть раз. Несколько раз она была близка к этому, м еще он слышал, что мистеру Уэллсу все-таки удалось сломать ее своим жестоким моральным избиением, но до сих пор он не верил в это по-настоящему.
Она рыдала так, как рыдает человек, только что потерявший все.
Джону было достаточно того, что он просто обнимает ее. Обвинения в предательстве и гнев подождут.
У него есть время. Достаточно времени, чтобы стоять и держать ее в своих объятиях.
* * *Время от времени во Вселенной рождаются существа, чьи деяния приносят им разносящуюся по всем ее уголкам славу. Некоторым из них даются имена и прозвища, отвечающие сути их поступков. Таким, например, был капитан Шеридан по прозвищу Старкиллер. Его боялись не только минбарцы. Его участие в прошлой нарно-центаврианской войне оказало существенное влияние на ее ход и стало причиной того, что заносчивые нарны не пали под натиском возрождавшейся мощи Центавра. И среди членов Лиги Неприсоединившихся Миров было много таких, кто узнал, в чем сила Шеридана, и тоже называл его Старкиллером.
Кроме Шеридана были и другие, кто удостоился столь же широкой известности. Все шире и шире становилось известно имя Синевала, впервые прославившегося в начале войны землян и минбарцев. На все лады обсуждался его стремительный взлет от Шай Алита через Сатаи и Энтил-За к титулу Великого. Имя Г'Кара было не менее популярно. Величайший герой нарно-центаврианской войны, превратился в пророка и непримиримого борца против Тьмы. Его учение повлияло на многих нарнов и, медленно, но верно, прокладывало новый путь в будущее для его народа.
Но было и еще одно существо, которое заслужило печальную славу не своей храбростью или мудростью, не благодаря своему мастерству, но жестокими убийствами и невиданным злом. Это была дилгарская воительница Джа-Дур, чьи кровавые походы в Неприсоединившихся Мирах оставили за собой след из миллиардов трупов, бесчисленных увечных, раненых, умирающих людей и принесли ей прозвище Несущая Смерть. Существовало всеобщее убеждение, что она давно мертва — погибла или от руки некогда сильного Земного Содружества, освободившего Неприсоединившиеся Миры от этого бедствия, или когда солнце Дилгара вспыхнуло, обратившись в сверхновую, или просто умерла от старости в каком-нибудь забытом всеми уголке космоса.
