Миррон вздохнула и успокаивающе кивнула всем, видя, как тревога покидает их лица, сменяясь жадной жаждой познания.
— Значит, — сказала она чуть охрипшим от дыма голосом, — это можно сделать.
— Ну, несомненно, — откликнулся отец Кессиан.
И по саду, окруженному высокими стенами, разнесся смех.
847-й Божественный цикл, 10-й день от рождения дуса, 14-й год истинного Восхождения
Эсторр. Столица Эсторийского Конкорда. Бело-алый город, полный великолепия и роскоши, сверкающий под лучами восходящего солнца. Он возвышался на горизонте в течение последних нескольких часов пути по Тирронскому морю, к Эстории. Картина, веселившая сердце и наполнявшая душу гордостью.
Пол Джеред стоял на носу «Стрелы Арка», завернувшись в плащ и надвинув на голову капюшон, чтобы защититься от холода. Грот над его головой наполнял сильный ветер. В центре паруса гордо красовался герб сборщиков.
Массивные укрепления гавани — стены из камня и бетона — на полмили пронзали море. Их двойные стены имели форму крабьей клешни, на конце каждой возвышалась крепость. Ее плоскую крышу украшали парапеты с бойницами, а метательные баллисты смотрели в море и на гавань с трех уровней укрепления, грозя сокрушительным обстрелом неприятелю и предостерегая тех, кто попытался бы вырваться из порта с контрабандой или беглецами на борту. Стены гавани служили глубоководными причалами для крупных торговых и военных кораблей, а рыбацкие баркасы покачивались на мелководье и у берега на гладкой, почти как в озере, воде.
От гавани огромный, окруженный стенами город простирался на север и запад вдоль берега и поднимался по склонам невысокой горы, чью вершину выровняли уже много веков тому назад, чтобы построить первый из дворцов Конкорда. Джеред часто говорил, что каждому жителю надо предоставить возможность увидеть город с моря. Подобного зрелища в Конкорде нигде больше не было, а он мог судить об этом, как никто другой.
Перед ним, почти как на карте, раскинулся Эсторр. Джеред видел широкие главные проспекты, вдоль которых были посажены деревья и вывешены флаги, они тянулись по склонам к дворцу, словно спицы огромного колеса. Жилые дома и деловые здания между ними переплетали лабиринты узких улочек и переулков. Бетон и камень украшали ослепительной белизны штукатурка и калейдоскопы цветных узоров, служившие в качестве рекламы и опознавательных знаков.
По мере того как город возносился к вершинам, богатство и простор улиц возрастали. Городской пейзаж расцвечивали многочисленные парки. За ухоженными садами и оградами из высоких подстриженных вечнозеленых деревьев высились виллы. На юге к небу поднимались пять этажей главной арены, а широкую дорогу для торжественных шествий, которая вела от нее к дворцовому комплексу, по всей длине украшали знамена. Рядом с ареной раскинулись сады Адвокатуры, прекрасные и благоговейные. Мраморные изображения Адвокатов, с нынешних времен и вплоть до самых ранних дней Конкорда, стояли вдоль дорожек парка на величавых колоннах с канелюрами или вокруг каменных скамей и фонтанов.
С корабля Джереду был виден центральный форум, окруженный со всех четырех сторон колоннадами, — самая большая площадь Эсторра. Слева от него находился амфитеатр, с юга — молельня, а в середине — море прилавков и людей, роившихся вокруг них. Здесь, как нигде, била ключом городская жизнь.
И если форум — это сердце города, то три акведука были его артериями. Поразительные сооружения в виде двойных арок, возвышаясь над склонами позади города, несли воду к фонтанам и трубам, городским прудам и озерцам. Но взгляд казначея неизбежно притягивал сам дворцовый комплекс, взиравший сверху на все, что ему принадлежало. Джеред уже представлял картины, которые откроются его взгляду, когда через считанные часы он войдет во дворец.
Миновав парадные ворота, посетитель испытывал благоговейное потрясение явившимся ему величием. За стенами, в центре огромного двора, располагался Фонтан Победы: четыре всадника на торжествующе вздыбленных на все стороны света конях держали знамя Конкорда. На юге и востоке комплекса располагались административные здания сената и штаб-квартиры армии и сборщиков. Они представляли собой один сплошной фасад с колоннами, а их внушительные двери вели в сводчатые залы и бесчисленные помещения, где Конкорд обустраивали, облагали налогами, защищали и расширяли.
На западе располагалась базилика. Колонны с изящной резьбой, высотой более ста футов, стояли в восемь рядов, по двенадцать штук в каждом, поддерживая каменную крышу, украшенную барельефами великих битв раннего Конкорда, времен его распространения по землям Гестерна, Аварна, Карадука и Истхейла. В этом здании Адвокат и приближенный к ней круг пропреторов, преторов, эдилей и судей принимали законы, вершили правосудие и выслушивали просьбы.
Сам дворец находился на севере. Сорок ступеней, каждая шириной двести футов, вели к поражающему воображение входу, украшенному колоннами. С балкона для церемоний свисал флаг, затеняя огромные, украшенные позолоченными накладками и укрепленные стальными полосами двери. Они вели в парадный вестибюль. Тот, в свою очередь, выходил в огромный атриум, в центре которого фонтан извергал потоки воды на золотых рыбок и лилии.
По всем четырем сторонам атриума тоже шли колонны, и из него можно было попасть в тронную залу, пиршественные залы, личные помещения и сады. На каждой стене висели гобелены и картины, в каждой нише возвышались величественные статуи, и груз триумфов и исторических свершений давил даже на самого сильного человека, смиряя его и лишая силы.
Джеред сделал глубокий вдох, ощущая, как холодный воздух обжигает легкие и наполняет тело жизненной силой. Дворец тоже должен быть местом, которое могут увидеть все граждане. Это здание так красноречиво свидетельствовало о величии и мощи Конкорда! Оно служило напоминанием обо всем, что Конкорд принес в мир. Дворец был абсолютным, сияющим центром Конкорда — однако кое-кто из тех, кто ходил по этим коридорам, превратился в его гнилую, увядшую сердцевину.
Вот из-за чего Джеред был вынужден отвлечься от исполнения обязанностей в Гестерне, оставив на месте большую часть своих сборщиков и захватив только почетную охрану. Слишком много проблем, слишком много слухов и слишком много набегов выпало на долю этой мирной страны, к несчастью имевшей общую границу с Атреской. Как правило, Джереда смущало, если он испытывал сочувствие к правителю той области, где приходилось повышать налоги. Однако маршалом-защитником Гестерна была женщина, к которой он питал глубочайшее уважение. После встречи с Катрин Мардов казначей принял решение отправиться домой с доходами казны и заверенными счетами.
