Он вздрогнул, вспомнив первый день испытаний, когда предатели явили истинное лицо и Коракс едва не погиб от рук своего брата, Конрада Курца, которого называли Ночным Призраком. Коракс считался одним из лучших бойцов Императора, и он никогда не считал Курца равным себе. Примарх Повелителей Ночи был недисциплинированным, подверженным как случайным вспышкам гениального прозрения, так и моментам эмоциональной слепоты, которые Коракс мог использовать со смертоносной эффективностью. Но в тот момент в Ночном Призраке присутствовало нечто, что встревожило примарха Гвардии Ворона: аура, которая проникла в саму душу Коракса и нашла там слабину. Ненависть Курца ошарашила Коракса и внесла свою лепту в опустошенность, которую он нес в себе после известия о предательстве Хоруса и измене братьев-примархов, но это не оправдывало его бегства.
Страх. Столкнувшись со своим безумным братом, он на мгновение познал страх, и теперь, находясь в относительной безопасности, Коракс понял, что испытал подлинный ужас, когда заглянул в глаза Ночному Призраку.
Они были созданы из одного материала, Коракс и Курц, существа, которые выросли в тенях и постоянном присутствии смертельной опасности.
Курц вырос на погруженных во мрак улицах и переулках Нострамо Квинтус; детство Коракса прошло в туннелях и подземельях планетарного спутника-тюрьмы Ликей. Курц и Коракс обитали на мирах, подчиненных власти злодеев, где уделом слабых и беззащитных был лишь тяжелый труд до самой смерти.
И тогда, осознав неимоверную злобу Ночного Призрака, Коракс понял, как близко сам он находился от того, чтобы превратиться в подобное же существо. Их жизни представляли собой две стороны одной медали. Кораксу повезло оказаться среди образованных людей, обладающих добрыми сердцами. Курцу повезло много меньше, что в конечном итоге превратило его в воплощение ночного кошмара.
Курц заставил Коракса увидеть себя таким, каким он мог стать, если бы хорошие люди не привили ему культуру и принципы чести. В этот момент не страх перед Курцем обезоружил Коракса, но ужас перед самим собой, и, вместо того чтобы уничтожить объект своих страхов, он, к своему стыду, сбежал.
Теперь, оказавшись в проходе ревущего и содрогающегося десантного корабля, Коракс презирал себя за тот миг трусости. Ему следовало остаться и сразиться, следовало убить Ночного Призрака, а после и жалкого Лоргара из Несущих Слово, лишив повстанцев двух примархов, хотя бы и ценой собственной жизни. Возможно, именно поэтому он так жаждал погибнуть от рук Ангрона, отдать себя на заклание Пожирателю Миров, лишь бы только избавиться от стыда и слабости.
Дверь в кабину пилотов с шипением открылась, и Коракс тут же выпрямился, насколько позволял потолок, вновь превратившись в примарха Гвардии Ворона, повелителя Освобождения и лорда Астартес. Второй пилот вздрогнул, увидев Коракса прямо за дверью, на его молодом лице читалось удивление.
Примарх улыбнулся, чтобы немного успокоить юношу.
— В чем дело? — осведомился Коракс.
— Простите, лорд, вы не отвечали по воксу. Командор Бранн на связи.
— Хорошо, — одобрительно кивнув, ответил Коракс. — Сейчас с ним переговорю.
Когда второй пилот нырнул обратно в рубку, Коракс взглянул в обзорный экран. Впереди росла в размерах боевая баржа командора Бранна, темным пятном выделяясь на фоне звезд. «Мститель», который Коракс в последний раз видел на орбите Освобождения, теперь прибыл к Исстваану, и, несмотря ни на что, вид этого корабля ободрил примарха.
Из надпалубной части «Мстителя» вырастали турели бомбардировочных орудий, которые нацелились на лежащий внизу мир. Затем показались орудийные батареи, палубы массивных ракетных установок и пушек, походивших на оскаленные клыки гончей. Пилот направился к яркому свету посадочных палуб, десантный корабль сменил курс, из-за чего на приподнятом носу боевой баржи стал виден символ Гвардии Ворона.
За боевой баржей просматривались точки света куда ярче звезд — плазменные двигатели других кораблей. Когда эвакуация подошла к концу, крошечные десантные корабли и шаттлы устремились к черным судам. Флотилия уже разворачивалась, приготовившись исчезнуть в космосе вместе со спасенными остатками легиона.
Коракс вновь улыбнулся, в этот раз с облегчением. Он не понимал, каким образом Бранн здесь оказался, но он был как нельзя кстати. Смерть от рук Ангрона стала бы достойным концом, но, поразмыслив над этим еще раз, Коракс порадовался тому, что выжил, дабы сражаться и дальше.
Бранн стоял на посадочной палубе, наблюдая за приземлением десантных кораблей. Из первых челноков уже высаживались пассажиры. По рампам устало сходили выжившие Гвардейцы Ворона.
Они представляли собою ужасное зрелище. Большинство были ранены. Их доспехи походили на лоскутные одеяла — тут сверкнул серебром наплечник Железных Воинов, там мелькнул красный нагрудник Несущих Слово. Броню, потрескавшуюся и разбитую, покрывал слой крови и грязи, и на каждом лице, в которое смотрел Бранн, были видны следы безмерной усталости. Последние выжившие в резне у зоны высадки невидяще брели по посадочной палубе, приветствуемые улыбками и радостными возгласами воинов Бранна.
К ним тут же заторопились сервы с подносами, заставленными едой и напитками, которые легионеры принялись поглощать с волчьим аппетитом, насыщая сверхчеловеческие организмы, до предела истощенные длительной партизанской войной. С них сняли наплечники и забрали на ремонт оружие, в то время как апотекарии, технодесантники и их помощники занялись уходом за ранеными и устранением поломок.
Хотя события, приведшие к возвращению выживших, были из ряда вон выходящими, доктрина легиона оставалась неизменной. Битва, в которой они победили, проиграли или просто выжили, уходила в прошлое, а их вскоре ждало следующее сражение. Воин, не готовый к бою, — не воин. Пусть они измождены, пусть закончились боеприпасы, доспехи исковерканы, а боевой дух как никогда низок — Гвардия Ворона находилась в зоне боевых действий, поэтому легионеры перевооружились и позволили технодесантникам и апотекариям оказать им помощь, дабы в случае необходимости оказаться в состоянии принять бой.
В толпе с лязгом и шипением сновали сервиторы, неся ящики с боеприпасами, коробки с гранатами и запасные части для силовых доспехов. Другие сервиторы — сгорбленные существа с кранами вместо рук и гусеницами вместо ног — прогрохотали к десантным кораблям, чтобы подвесить бомбы и ракеты с поддонов на тележках, прицепленных к их металлическим позвоночникам.
Приземлился последний шаттл. Командор тут же оказался рядом с ним, как только начала опускаться аппарель. Первый вышедший космодесантник едва держался на ногах, его доспехи представляли собой мешанину цветов и голого керамита. От первоначального комплекта брони у него остался лишь левый наплечник с символом легиона. Десантник снял шлем и бросил его на палубу.
