— Но это не значит, что он выдал их повстанцам, — сказал я.
— Но обратное тоже не доказано. Множество аборигенов на нашей стороне, но они прежде всего уроженцы Архипелагии, хотя многие в наши дни и возносят молитвы Императору.
Он несколько искоса посмотрел на меня, словно ожидал, что я кинусь проповедовать о том, что мы все слуги Императора и одинаково ему служим. Но я комиссар, а не капеллан. Кроме того, я давным-давно научился доверять собственной паранойе, и вряд ли мог укорять его за это.
— Это ваш катер. Если вы действительно не желаете его здесь видеть, я всегда могу отменить приказ полковника.
Конечно же, у меня не было ни малейшего желания этого делать, но я был уверен, что достаточно хорошо понял этого человека, чтобы знать, что он откажется. Для Первенцев долг был превыше всего. Пойти против приказов вышестоящего офицера, даже с поддержкой комиссара, насколько я понял, для них было эквивалентно плевку в аквилу. Я секунду наблюдал за его внутренней борьбой с внезапно возникшей дилеммой, после чего он покачал головой, как и ожидалось.
— Ладно, все же его помощь не помешает, — заключил он, бросив последний подозрительный взгляд в спину местному.
Он развернулся к рулевой рубке.
— Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью?
Как выяснилось, я-то нет, но когда мы отдали швартовые и отошли от берега, про Юргена этого сказать было нельзя. Мощные двигатели громко взревели, когда Данн дал ходу, и мы начали взрезать небольшие волны. По открытой палубе прокатился долгожданный прохладный ветерок, дополненный освежающими брызгами. Он рассеял густой влажный воздух, в который я окунулся с того момента как только покинул аэродром. Уверившись, что я, кажется, не испытываю морскую болезнь, хотя мы прыгали с волны на волну, словно плоский камень по глади пруда, я подошел с к обессилевшему Юргену.
— Восхитительный вид, не правда ли? — поприветствовал он меня, при этом оценивающе и ненасытно втянув носом воздух — его приступ морской болезни прошел. Возможно, из-за того, что мы вышли в открытое море.
— Что ты о них думаешь? — спросил я, достаточно тихо, дабы сквозь рев двигателей нас не услышал экипаж.
— Кажется, они знают, что делают.
Взгляд Юргена был прикован к разбросанным вокруг нас островам, но ближайший был в паре километров — окутанный бурунами волн берег шел параллельно нашему курсу, в то время как похожая на низкие грозовые облака громада Терранди все еще нависала за кормой. Далее виднелись другие участки земли, намного ближе к цепочке островов, чьи песчаные отмели разрывали поверхность воды, словно какие-то вкрапления. Должно быть, под водой так же были рифы, потому что Данн двигался извилистым курсом через вроде бы открытую воду с расслабленной уверенностью человека, который очень хорошо знал здешние воды. Наша корма качалась, словно алкоголик, пытающийся пройти по мостовой.
— Можно читать по волнам, — подтвердил Кален, когда я поднял эту тему несколькими минутами позднее. Юрген извлек на свет божий фляжку с рекафом, спрятанную в подсумке на мешанине кармашков, и под предлогом, что хочу поделиться напитком я завел беседу. При этом я ощущал себя странно, словно подхожу к гостю на светской вечеринке, на которой ни один из нас не знал хозяев. Так как на моем лице явно читалась озадаченность, следующие несколько минут он провел, указывая в море, где волны сглаживались, указывая на подводные препятствия под поверхностью вод и на различные оттенки серо-голубого, что для его опытного взгляда служило надежным указателем глубины.
— Как вы думаете, что произошло с этими людьми? — спросил я.
Он сплюнул за борт, затем сотворил аквилу.
— Уплыли к Императору.
Я так понял, что он считал их мертвыми.
— А если нет?
Он пожал плечами, не отрывая взгляда от горизонта:
— Они там.
С этим я вряд ли мог поспорить, хотя его слова ничем мне не помогли.
Следующие несколько часов мы провели, прыгая между бесчисленных островов, но оставаясь достаточно далеко от берега, чтобы нас не расстреляли в упор спрятавшиеся повстанцы. Хотя мы проплыли мимо нескольких поселений, больше всего жизни было на воде. Вместе с нами по узким морским путям меж островов сновало поразительное количество лодок, крепких маленьких суденышек с треугольными парусами, огромных каравелл, загруженных товарами, плоскодонных паромов, изрыгавших в воздух дым. Данн уворачивался от них как мог, в то время как стрелки склонились за щитами, готовые мгновенно выпустить очередь болтов. Постепенно до меня дошло, что они считали даже самые мирные гражданские суда потенциальной угрозой.
— Мы на месте, — Данн указал на икону, отмечающую наше местоположение, и я от удивления поднял бровь. Мы очень далеко уплыли.
— Мы куда-нибудь пристанем на ночь? — спросил я.
Молодой офицер кивнул.
— На Западном Скарисе есть миссионерская станция, — он указал на небольшую цепь островов на относительно свободной части дисплея; они казались смутно знакомыми. Через секунду я вспомнил: они были у края карты, что показывал мне Ваул.
— Подумал, что вы захотите провести еще одну ночь в нормальной постели, прежде чем мы рано утром отправимся дальше.
— Миссионерская станция? — эхом повторил я, маскируя, насколько возможно, свою тревогу из-за перспективы оказаться окруженным служаками Императора.
— Да, Экклезиархия построила ее, — Данн кивнул. — Небольшая церквушка, маленький госпиталь, все как обычно.
— Да прольется свет Императора во тьму… — я едва не вздрогнул, когда заговорил Кален. Каким-то образом он умудрился приблизиться к нам беззвучно или, по крайней мере, неслышно за рокотом двигателей. Данн тоже был удивлен и не пытался скрывать свои чувства, глядя на того с некоторой досадой.
— Вам знакомо это место? — спросил я, пряча неловкость, и он кивнул.
— Несколько раз бывал там.
— Отлично, тогда вы проводите нас туда, — сказал Данн.
— Начали доверять ему? — спросил я, когда он вышел из рубки, и за штурвал встал другой член экипажа.
— Хочется посмотреть, насколько он хорош, до того, как это начнет иметь значение, — Данн пожал плечами.
Пока мы плыли к деревянным сваям, мое собственное беспокойство начало расти. В тенях начал собираться густой фиолетовый закат, но ни единый лучик света не зажегся ни в одном из зданий.
— А разве кто-нибудь уже не должен зажечь люминаторы? — спросил я.
Данн кивнул. Его рука неосознанно легла на пистолет на поясе.
— Подходим к причальной линии.
