Но.
Но причина, по которой я путешествую сквозь тьму, причина, по которой я исследую её дороги и суть — узнать кто я такой. Когда-то я был Калистарием. Он мёртв уже много лет. Теперь я занял его место, со смертью в правой руке, тьмой — в левой, и я узнаю, кто это, тот, чьё имя Мефистон. Так что это не просто тьма бежит сквозь мои руки. Это знание. И одно из его зёрен может оказаться как раз тем, которое я ищу.
Небытие нигде, и всё же оно имеет определенное место. У него есть входная точка, вне небытия, в этой реальности, врата имеют точные координаты. Эта точка существует на борту ударного крейсера «Багровый призыв». Она ждёт, запретная для всех кроме меня, в моих помещениях, на верхних уровнях башни в центре корабля. По сравнению с каютами, в которых размещены мои братья, отведенные мне владения — просторны. Они обширны не из-за моей любви к излишествам. Они огромны из-за архивов. Основное хранилище — это репозитарий погибели. Свитки, книги, пергаменты и многое другое собрано здесь, все они содержат записи о знаниях, которые убивают, мудрости, которая разрушает и философии, которая калечит. Опасные объекты. Просто даже тем, что они существуют.
Сам я намного опаснее их. Правда, возможно, это значит, что я и более отравленный (но не проклятый, вовсе не проклятый). Я не знаю. Я ищу понимание в небытие, и я ищу его, когда копаюсь в этих хранилищах чёрных мыслей. Но остаюсь разочарованным.
За архивом, уровнем выше, находится моя комната для медитации. Небольшая. Это маленький цилиндр без света, не более трёх метров в высоту и двух в ширину, со стенами, отделанными неприветливым чёрным камнем. Это врата. Пройди сквозь них, и окружающий мир исчезнет. В пограничной зоне самой комнаты моё тело ожидает окончания моих поисков. Оно ждёт, пока мой разум плетёт гобелен тьмы. Хотя и во тьме у меня тоже есть тело. Сознание не может существовать без представления о телесности. Я вытягиваю руки. Я не могу их видеть, но чувствую в мельчайших деталях. Я сгибаю пальцы и дотрагиваюсь до тьмы. Она льётся сквозь мою хватку. Я не найду ответов сегодня. Я осознаю это также хорошо, как тот факт, что когда-нибудь умру. Но с той же уверенностью я знаю, что обязан продолжать свои поиски. Я должен искать, чтобы понять существо, которым теперь стал. День, когда я откажусь от этой задачи, будет, в самом деле, ужасным.
Я должен быть осторожным по отношению к существу, трогающему тьму.
Течения тьмы становятся более определенными. Плёнка варпа разливается пятном. Она формирует виды, слова, звуки, воспоминания. Эхо долетает до меня: вкрадчивое бормотание М’кара. Визуальный образ демона тоже в наличии — фрагментированный, искаженный и размноженный кристаллами моей тюрьмы на Солоне V. «Ты один из нас, хотя не подозреваешь об этом. Ты идешь путем. Узнай кто ты. Присоединяйся к веселью. Войди в храм мудрости». Я отказал ему. Я уничтожил его. Но его слова не умрут вместе с ним. Правда, он оставил в наследие сомнения.
Я отвернулся от этого. Отверг это, хотя знал, что столкнусь с этими словами вновь. Вместо этого, я следую другим течением, более непосредственным. Новый поток набирает силу тем больше, чем дольше я следую им. Он пытается затянуть меня в свои бурлящие омуты, и хотя он хочет, чтобы я сдался, на самом деле он маскирует свою природу. Я чувствую его мощь. Я чувствую, что он мчится вперед к водовороту ужасающей силы. Я знаю, что для этого есть причина, но святая или развратная, не могу сказать. Есть и физический пункт назначения, и вот его я распознать могу. Даже слишком хорошо.
В реальной вселенной возникли колебания — кто-то приближается. Моё сознание выпадает из тьмы обратно в тело. Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать Альбинуса. Сангвинарный жрец говорит: «Мы прибыли».
Я киваю. В глубине разума, я чувствую, как вихрь делает огромный поворот. Это здесь. Мы глубоко в нём. Мы пришли в систему Паллевона, отвечая на призыв о помощи одного из наших братьев. Повсеместно и нигде, эмпиреи сгибаются и перекручиваются. Возможное превращается в неизбежное. Событие готовится к рождению.
Я не могу помочь, но задумываюсь, не были ли мы призваны, чтобы встретить свою судьбу.
Глава 1
Прикосновение прошлого
«Багровый призыв» едва закончил переход из Имматериума в реальность, как заревели сигналы тревоги. Боевые посты. Мы прибыли, и мы на войне. Альбинус и я входим в собор, который является мостиком ударного крейсера. Я восхожу по мраморным ступеням в апсиду. Здесь, в стратегиуме, находится командир Четвёртой роты капитан Кастигон, окружённый впечатляющим количеством тактических дисплеев. Кастигон — образцовый воин. Благородный по рождению. В его орлиных, аристократичных чертах лица хорошо видно генетическое наследие нашего примарха, они выражают героический идеал, являющийся трагичной надеждой нашего Ордена. Нет даже намека на «красную жажду» в облике паладина, стоящего предо мной. Хотя, я видел его в бою. Он — Кровавый Ангел, поэтому подвержен «изъяну». Но он из тех, чьи поиски исцеления столь решительны, что вселяют надежду, что оно и вправду существует.
Да будет так. Пусть его надежда наградит его душевным покоем.
Моё присутствие неприятно ему. Он хорошо это скрывает, но он обманывает себя, если считает, что может всё скрыть от меня. Я не чувствую себя оскорбленным. Я — воскрешённый, создание, не заряжающее оптимизмом. Я не воплощаю собой силу жизни. В лучшем случае я — вектор опустошения. Правда, есть мысль, скрученная, холодная и грызущая сердца многих моих братьев — это мысль, что, возможно, я нечто ещё более плохое. Кроме моих собственных действий, у меня нет другого ответа для них. Или для себя.
Кастигон кивает мне.
— Старший библиарий, — приветствует он.
— Это здесь? — спрашиваю я.
— Да, — он указывает на гололит. Он показывает два корабля. Увеличение максимальное, но детали всё ещё можно различить. Маленький корабль — фрегат класса «Гладий». Он уступает ударному крейсеру в размерах более чем в два раза. Я осматриваю другие мониторы. «Нет перестрелки», — произношу я.
— Их взяли на абордаж.
Крейсер нам знаком. Это корабль предателей «Судьба боли». «Освященные», — бормочу я. Дважды предатели, космодесантники Хаоса, первый раз они предали свой священный долг перед Императором, отвернувшись от него, после — откололись от своего павшего легиона, порвав с Несущими Слово и отдавшись поклонению Кхорну. Они омерзительны, но нельзя относиться к ним с пренебрежением. Они будут сражаться до последнего воина, и у них есть свой козырь — демоны с готовностью откликаются на их призывы.
Присутствие Освященных неприятно, но мы не станем уклоняться от их вызова, мы просто разорвём их на куски.
