— Что ж, значит, мы должны сделать все, чтобы такой возможности у них не возникло. — Сержант переключил вокс на командную частоту. — Говорит Салк. Отделение вышло на крепостной периметр.
— Вы их нашли? — раздался в ответ голос Сарпедона.
— Предатели окопались. Укрепления в плохом состоянии, но все же достаточно серьезные.
— Если получится, оглядите со всех сторон. Необходимо знать все входы и выходы. Но не попадайтесь им на глаза.
Салк бросил взгляд на крепость, темно-серая громада которой вырисовывалась в бледно-зеленом свете свирепого глаза луны, взиравшего на Ванквалис.
— Командор, они понимают, что мы придем.
— Знаю, — несколько отстранено откликнулся Сарпедон. — Но мы должны сделать это. Отправляю остальных к тебе, пора готовиться к штурму. Уже поутру они могут сбежать.
— Принято. И, командор…
— Да, сержант?
— Нам известно, кто ими руководит? Кто все это устроил?
— Могу лишь догадываться, сержант, как, впрочем, и ты. Но лишь когда я увижу все собственными глазами, только тогда смогу быть уверен в истинности своих суждений.
— Почему мы не предугадали, что это произойдет?
Сарпедон ответил не сразу, и, сказать по правде,
молчание его излишне затянулось.
— Сержант, пытаясь найти ошибки в своих былых решениях, мы сейчас ничего не добьемся. Но наш долг — все исправить.
— Понял, — сказал Салк. — Попробуем обойти кругом и разузнать все об этом месте.
— Прекрасная работа, брат, — отозвался Сарпедон. — Скоро мы присоединимся к вам. Будьте готовы, штурм начнется на рассвете.
— Что делает нас Астартес?
— Наша аугментация и боевая экипировка — ничто по сравнению с преодолением наших страхов. Вот что ставит нас выше других людей.
Дениятос. Боевой Катехизис
Той ночью звезды над Хирогрейвом отражались в лужах крови. Весь город дрожал от страха, и зачастую страх этот вызревал в смертоубийство. Одна из главных площадей улья, куда сходились центральные улицы, стала тому свидетелем, как и холодная зеленая луна, безучастно глядящая, как паника приводит к гибели жителей Ванквалиса.
Граждане набились на площадь и практически лезли друг другу на головы. У стен и углов образовались настоящие груды человеческих тел — люди пытались взобраться как можно выше по гладким, неприступным стенам. Те же, кто все еще оставался на запруженных улицах, старались локтями проложить себе дорогу, и крики толпы были слышны даже на балконе, вознесенном высоко над ней. Но жители улья все продолжали прибывать, изливаясь нескончаемым потоком из своих домов, шагая прямо по телам соотечественников на пути к уже и без того переполненной площади. На стенах, скрываясь за зубчатыми укреплениями, стояли на огневых позициях охранники дома Фалкен, в молчаливом ошеломлении наблюдавшие, как многие и многие тысячи людей гибнут в давке.
— Почему они это делают? — спросила Исменисса.
— Прошел слух, что на планету прибыл кардинал, — ответил камергер, стоявший на балконе рядом с графиней. — И что он благословит каждого, кто пройдет мимо его трона, и дарует искупление грехов. Население верит, что он находится прямо за той стеной, в храме Имперской Души.
— И это так?
— Нет, госпожа, конечно же нет. Мы даже не знаем, кто может стоять за этими россказнями.
Графиня тяжело вздохнула и покачала головой.
— Отправьте туда подразделение дворцовой стражи, — распорядилась она, — с водометами и газовыми гранатами. Пусть разгонят толпу, оттеснят людей обратно на улицы и начнут очищать площадь.
— Слушаюсь, моя госпожа.
— И продолжайте говорить людям, чтобы те оставались в домах. Может быть, хоть кто-то послушается. — Исменисса взмахнула рукой, обводя территорию под балконом, где многие и многие ее подданные гибли под натиском тел своих же соседей. — Я же должна править из этой башни, но представьте, какая после всего этого тут поутру будет стоять вонь.
— Мы справимся. Прошу разрешить мне откланяться, моя госпожа.
— Да, возвращайтесь к своим обязанностям.
Камергер оставил ее одну на балконе, выйдя через
одно из огромных окон, дающих прекрасный обзор улья, где продолжала разворачиваться кровавая трагедия. Это был далеко не первый случай, когда волнения охватывали города Хирогрейва. Совсем недавно прополз слух, будто в принадлежащий дому бункер, расположенный в улье Сцендалиан, массово завозится продовольствие и оружие. Взбунтовавшиеся граждане разорили правительственный конвой, и на улицах разгорелась настоящая война. Ее угли все еще продолжали тлеть в коридорах рвущихся к небу почерневших от возраста жилых башен, кажущихся гвоздями, вогнанными в труп города.
Зародилась очередная секта, предвещающая скорый конец света, и ее сторонники провозгласили орков посланниками Императора, явившимися, чтобы истребить грешников Ванквалиса… Эти фанатики взрывали дома и устраивали резню на улицах улья Ластран и колоний Эшкоат, стремясь убить как можно больше людей и поселить в душах сограждан священный ужас перед приближающейся зеленокожей ордой. В каждом городе находились такие, кто, поддавшись паническим настроениям, сходил с ума и убивал и себя, и собственные семьи, только бы прекратить весь этот кошмар. Вооруженные драки и мародерство распространялись быстрее, чем любая эпидемия. Орки успели посеять смерть среди жителей Хирогрейва, еще не ступив на континент.
Графиня Исменисса отвернулась от омерзительного зрелища и, покинув балкон, направилась к приемным покоям. Они утопали в роскоши пушистых ковров и дорогих гардин, позолоте и антикварной мебели. Повсюду красовались великолепные гобелены, выполненные в стиле, которым славился дом Фалкен. Хотя эти помещения и были полностью обставлены и там имелась даже кровать под балдахином, но служили они исключительно для встреч с дипломатами и членами семьи, сама же графиня предпочитала жить в куда более скоромных комнатах, располагавшихся этажом ниже. Несколько детей остались наблюдать за безумством, творящимся внизу, хотя их мертвые мозги и не были способны понять суть происходящего.
Внутри Исмениссу уже ждал слуга, облаченный в форменную одежду изумрудно-зеленого и ярко-оранжевого цветов. Графиня же планировала посвятить некоторое время анализу ситуаций, сложившихся в каждом из крупнейших городов Хирогрейва, и была вовсе не рада тому, что ее отвлекают.
— Что тебе нужно? — грубо спросила она.
Исменисса неожиданно для себя вспомнила, что не
