— Тикаль!
— Мама, Мама…
Затем она почувствовала, как его маленькое храброе сердце сжалось и остановилось… как и ее собственное.
Глубоко в пещере ее тело изогнулось. Агония прошла через ее кости и сердце.
— Что с ней? — выкрикнул Магнам.
— Она умирает! — проговорил Джеррик. — Ее сердце!
Мама Фреда почувствовала, как тьма смыкается вокруг нее, тьма более плотная, чем любая слепота. Она боролась за хотя бы еще один вдох — наполнить воздухом легкие, словно налившиеся свинцом от приближающейся смерти. И она выдохнула последнее предупреждение своим друзьям, своему любимому:
— Берегитесь… Вирани!
Затем холодная волна тьмы стерла ее боль. Она отошла с прикосновением ее любимого, чувствуя, как его губы коснулись ее губ в последний раз, и где-то далеко во тьме она услышала тоненький свистящий крик, потерянный и напуганный:
«Мама, Мама!»
«Т-с-с, маленький, я иду».
* * *
Застыв, Толчук смотрел на темное видение, появившееся из Призрачных Врат.
— Елена? — повторил он.
Женщина посмотрела на него, ее темные глаза сияли подобно отшлифованному обсидиану. Серебряные пряди продолжали виться вокруг ее лица, словно движимые невидимыми течениями. Вспышки энергии пробегали по локонам и парящим прядям, как будто они появились из Призрачных Врат только для того, чтобы оттенить, накрыв сверкающей волной, черную кожу призрака. Когда она вышла из-под арки, черты ее лица стало возможно различить в деталях, как будто она поднялась из глубин темного моря.
Толчук увидел свою ошибку. Эта незнакомка, хоть и похожая на Елену, не была ею. Призрачная женщина была намного старше. На ее лице не было морщин, но тяжесть тысячелетий отметила глаза и губы, и серебро волос не было результатом одной только магии. Здесь стояла женщина, чей возраст исчислялся веками.
— К-кто ты? — выдавил он из себя.
Триада ответила на его вопрос:
— Госпожа Камня. Его хранитель и страж, — и их голоса были полны благоговения.
Видение подняло темную руку, откинув с лица туман серебряных прядей.
— Нет, — сказала она, ее черные губы шевельнулись. — Больше нет, — слова были тихими; кроме того, они странно не сочетались с движениями губ. — Я больше не могу удерживать тьму, что грядет. Мое время прошло, — ее глаза сверкнули на Толчука: — Нужны новые стражи.
Толчук отпрянул, и Триада шевельнулась в смущении, их фигуры затуманились:
— Но Госпожа Камня была вечным стражем Врат…
— Нет, — повторила она снова, покачав головой. — Не вечным… только с древних времен… Я соединила свой дух с Камнем во время, затерявшееся в мифах и легендах…
Смятение превратило Триаду в туманные тени.
— Мы не понимаем…
— Некогда я носила иное имя, — ее слова прозвучали еще тише. — Ваши далекие предки называли меня не «Госпожа Камня», но куда более отталкивающим прозвищем: «Тула нэ ла Ра Хайн».
Толчук нахмурился, услышав ее последние слова, поскольку имя было произнесено на древнем языке огров. Но старейшины поняли — об этом можно было судить по крику, вырвавшемуся у призрачных фигур:
— Не может быть!
Они в ужасе отступили от Врат.
— Что-то не так? — спросил Толчук.
Одна из теней вскинула руки над головой, выкрикнув:
— Тула нэ ла Ра Хайн!
— Проклятая… — застонал другой.
— Та, что проклята! — закончил третий.
В панике группа разделилась, не представляя больше единого целого.
Толчук отступил на шаг:
— Кто?
Первый из Триады ответил:
— Она Тула нэ ла Ра Хайн… Ведьма Призрачного Камня!
Толчук нахмурился в замешательстве. Триада встала у него за спиной, словно защищая.
Темная женщина продолжала приближаться, не обратив внимание на их выкрики. Казалось, ее кожа стала еще темнее, а ее волосы еще больше заискрились. Гнев в ее глазах читался столь же ясно, как и бесконечная печаль.
Слова Триады наконец дошли до сознания Толчука.
— Ведьма Призрачного Камня, — пробормотал он, пристально глядя на нее. Затем озарение едва не сбило его с ног, и он вновь увидел сходство с Еленой. Другая ведьма… Он попятился, задрожав всем телом, затем выпалил имя, под которым он знал ее:
— Ведьма Духа и Камня!
— Сменяются времена, и появляется так много разных имен, — проговорила она холодно. — Странно видеть все победы и поражения своей жизни, сведенные к одной простой фразе, и даже эту фразу не могут вспомнить правильно, — она вздохнула. — Но ты знаешь мое истинное имя, не так ли, огр?
Он понял, увидев в ее лишенных усталости глазах то же, что было и у Елены.
— Сизакофа, — проговорил он громко.
Она кивнула:
— И я знаю тебя. Последний потомок Личука из клана Токтала.
Толчук нахмурился в замешательстве.
— Клятвопреступник, — объяснила она.
Толчук моргнул. Личук! Таково было имя его предка, истинное имя Клятвопреступника. Он едва смог заговорить:
— Я не понимаю. Как ты можешь быть здесь? Почему ты здесь?
Она взмахнула призрачной рукой:
— Если ответить на твой первый вопрос, то на самом деле я не здесь. Мой истинный дух прошел сквозь Призрачные Врата тысячелетия назад. Этот образ — лишь эхо, оставшаяся частица магии, привязанная к энергии Призрачных Врат. Так почему? Эта история предназначена для других ушей, не для твоих. Я оставила свою тень во Вратах, зная, что однажды ведьма, которая сможет занять мое место, будет нуждаться в руководстве.
— Елена, — проговорил Толчук.
Темная фигура кивнула:
— Неисчислимые века я была стражем Призрачного Камня. Занимая это место, я направляла твой народ так хорошо, как могла, но даже я не могу остановить твоего предка.
— Клятвопреступник…
— Личук дал клятву духовного руководства и пришел сюда, к этим самым Вратам, как проситель. Он был силен духом и даже сильнее одарен стихийными дарами.
Толчук вздрогнул от удивления:
— Клятвопреступник был стихией?
— Его даром было огранять природную магию других — брать природный талант и отшлифовывать его.
Ее слова звучали похоже на правду. Толчук вспомнил, что все гибельные стражи за свою долгую жизнь проходили испытания. Они были примерами этой самой огранки — стихии, чьи таланты были искажены для нужд или по прихоти Клятвопреступника.
— Что случилось?
— Даже я не знаю этого. Однажды твой предок открыл Врата Призрачного Камня. Я почувствовала магию и пришла, увидев Личука на коленях, кричащего от боли, с воздетыми руками. Когда я приблизилась, я почувствовала, как что-то рвет ткань мира. После этого Врата захлопнулись и оставались закрытыми следующие шесть веков, — она повернулась к теням Триады. — Что произошло в этой пещере в тот день, я не знаю.
