Я не защищаюсь, ярость слишком велика. Каждое попадание — просто ещё одно злодеяние, требующее возмездия. Враги, стоящие перед моими глазами, не орки, но я чувствую каждый удар и возвращаю его в десятикратном размере. Я не остановлю атаку, не сделают этого и мои братья. Мы пробиваемся сквозь вражеский строй, не замечая ни ран, ни реальности. Я держу болт-пистолет перед собой и стреляю, разрывая голову любого врага, стоящего у меня на пути. В левой руке зажат Крозиус Арканум, по дуге разрубающий врагов, его силовое поле горит багровым огнём с каждым взмахом, рассекая броню и плоть. Мои ботинки давят внутренности, меня не остановить.
Я убиваю предателей-астартес. Они слабы перед лицом моей ярости. Их предательство делает их жалкими. Я бью и бью и бью, прорываясь сквозь их кровь. Я — воплощение возмездия, меня не остановить.
В воспоминаниях о реальности орки валятся от ударов роты смерти. Они встретили равных в бездумной жестокости. Наша броня и наше вооружение превосходит их, и мы пробиваемся к стенам.
Орки не отступают. Те десятки, что погибают от нашей руки, только уступают место следующей волне, жаждущей уничтожить нас. Мы не чувствуем боли. Наши раны ничего не значат. Но на самом деле это не так. Орк с силовым когтем давит голову моего брата справа. Никакая ярость не сможет превозмочь смерть. Тело воина падает и исчезает под зеленой волной, придвигающейся всё ближе.
Сыны Гора смыкают свои порядки.
Наш клин постепенно слабеет, орки убивают нас по одному. С каждым потерянным братом мы становимся всё опаснее — за каждую смерть мы несём возмездие. И это только распаляет ярость. Все миры и эпохи наслаиваются друг на друга, я вижу перед собой только красные цвета. Красные предупреждающие руны авто-чувств, которые я не могу отличить от багровой пульсации в моих глазах. Я двигаюсь вперёд и убиваю, двигаюсь и убиваю. Моё горло разрывается от безостановочного рёва. Я — ярость.
В моём существовании остается место только для двух мыслей — я отомщу за Ангела, я буду служить Императору. Каждое моё действие — выражение этих мыслей. Каждый выстрел, удар и брызги крови — их воплощение в реальность. Ярость абсолютна, но она направлена в нужное русло.
А затем враги исчезают. Я достиг открытых ворот. Четвёртая рота разбивает потерявшие порядок ряды орков. Укрепление пало, теперь оно в наших руках.
Я тоже падаю. Как только закончились враги, которых нужно убивать, тело теряет инерцию, вызванную яростью. Раны берут своё.
Я падаю во тьму. Тьму океана, поглощающего все воспоминания. Он есть во всех эрах, иллюзиях и реальностях. Всё ниже, ниже, глубже.
Но я буду служить. Целеустремленность никуда не делась. Она — звезда во мраке. Мой Император, мой примарх, мой орден. Я буду служить.
Это ощущение не связано с выбором. Это вера. Исчезнуть в «черной ярости» было бы равноценно предательству этой веры. А предательство — величайшее зло.
Я поднимаюсь из глубин в первый раз. Я буду вечно плыть в этом океане и никогда не найду спасительный берег. Но это безумие — часть моей службы. Это орудие, которое я буду использовать.
Я выныриваю из океана. Надо мной навис силуэт с топором. Я узнаю его. Это Асторат. Я называю его по имени.
— Позволь мне служить, — говорю ему я.
Он останавливает удар.
На этом воспоминание заканчивается. Мне приходится пробиваться на поверхность вновь и вновь. Я погрузился под такое количество временных фантомов и эхо. Ярость пытается утопить моё сознание. Я должен вновь найти сейчас, найти здесь.
«Выйди на поверхность», — говорю я себе, — «служи».
Я поднимаюсь сквозь тьму, я вижу звезду моего долга. Она так далеко. Тяжесть безумия может затянуть меня, но этого не должно произойти.
Я поднимаюсь и поднимаюсь, искра превращается в свет. Жесткие серебряные края того, что представляет собой реальность.
Затем свет становится красным. Между мной и реальностью что-то появляется. Это не воспоминание, оно не из прошлого, и не из сейчас.
Оно скоро случится.
Я вырываюсь на поверхность, и океан превращается из ночи в кровь. Кровь в бешенстве, волны подобны горам, воздух задыхается от крови, идущей дождём и разлетающейся во все стороны. Но там есть что-то ещё, что-то большее, чем моя ярость, что-то со своей собственной волей.
За кровью движется тень.
Что-то приближается.
Подробностей нет, всё расплывается. Я пытаюсь пронзить завесы дождя и волн. Чужая ярость погружает меня в глубину.
И снова тьма, я снова тону. С рыком я рвусь на поверхность, я буду сражаться!
И когда я оказываюсь наверху, то я на Ваале, прикованный к трону. Корбулон говорит со мной.
— Услышь меня, капеллан Лемартес.
Я слышу его, видение исчезает. Что я видел?
— Я слышу тебя, брат Корбулон.
— Хорошо. Ты вернулся. Что ты видел?
— Моё прошлое. — Мои бредовые видения в первый раз оказались моей собственной историей.
— И?
— То, что я видел, никогда не было связано с выбором, брат. — Но я видел кое-что ещё. Есть что-то, о чём я должен его предупредить. Угроза ордену и Империуму.
Я видел что-то?
Впечатления ускользают от меня, мне не за что ухватиться, нечего сказать.
Корбулон вздыхает.
— Мне жаль это слышать, — говорит он, — но я рад тому, как резко ты вернулся. Тебе удалось использовать мой голос себе на пользу. Я продолжу исследования этого.
— Я не слышал тебя, брат.
— Возможно, не осознанно.
«Вообще не слышал», — думаю я про себя. Но я не могу спорить с его теорией. Возможно, она не безнадежна, несмотря на мои сомнения. Я не буду спорить, меня мучает что-то другое, но я не могу вспомнить причину для беспокойства.
Напряжение в моих конечностях всё сильнее. Мне нужна война, чтобы достичь забвения.
— Мне необходимо вернуться в стазис, — говорю я Корбулону.
Он снимает с меня кандалы, и мы поднимаемся по ступеням к склепу. Пока мы идём, я пытаюсь вспомнить причину, по которой я обеспокоен. Безуспешно.
— Орден чтит тебя за твою службу, капеллан Лемартес, — говорит Корбулон, готовясь вновь погрузить меня в стазис.
— Призовите меня, как только я понадоблюсь, — говорю ему я.
И мне кажется, что это будет скоро.
Почему я так думаю?
Комната закрывается, на меня опускается бессознательная пустота.
И вместе с ней происходит невозможное.
В лишенном снов, замороженном времени стазиса начинается кровавый дождь.
Дэвид Эннендейл
Лемартес: Страж Заблудших (не переведено)
Не переведено.
Бен Каунтер
Поход крови: Узники в Оке Ужаса
