Ультрадесантники отвернулись от обилия легкой добычи, глядя на входящего в зал Лорке поверх стволов. Четверо оставшихся удерживали балкон позади стратегиума, и двое из этих четырех были изувечены и стреляли из распростертого положения. Даже лежа, они использовали собственные тела в качестве щита для пригнувшихся позади братьев.
Тело еще одного, уже убитого массированным огнем дробовиков и лазеров, лежало около командного трона, возвышавшегося над бойней, заваленной трупами смертных. Лорке подозревал, что воин погиб, устроив в этом гнезде легкого убийства соотношение потерь сто к одному. Такой резней мог бы гордиться любой легионер.
Он оставил без внимания ликующие крики уцелевших членов экипажа мостика, начав ковыляющий и скособоченный подъем. Под его поступью содрогался сам мостик, потолочные светильники бились, осыпая гравированную броню дредноута стеклянным дождем. Сложнее было игнорировать восторг Лотары — он слышал, как она гортанно ругается на награкали: «Вышвырни этих сучьих ублюдков с моего корабля!».
Болты разрывались об атомантический щит. Бурлящий заряд плазмы растекся по энергетическому экрану, на мгновение залив его маслянистым радужным свечением, и растворился в безвредный пар. Лорке принимал натиск в лоб, шагая вверх по ступеням. Несмотря на хромоту, суставы с жужжанием пели скрежещущую песню, и он заставлял железное тело двигаться все быстрее и быстрее.
Щит лопнул, когда он подошел вплотную. Поле отключилось с финальным судорожным всплеском, от которого по наспинной силовой установке расползлись змеящиеся разряды электричества. Это ничего не значило. Абсолютно ничего.
Он раздавил первого ползущего Ультрадесантника массивной ногой, сплющив керамит воина в искореженный металлический блин и размазав по палубе биологические останки. Болты застучали по броне, покрыв его подпалинами, сбив тонкие схемы ретинального дисплея, но не лишив зрения полностью. Царапины. Поверхностные раны, если точнее выразиться. Лорке потянулся к двум следующим воинам, и встроенные в кулаки комби-болтеры открыли огонь с неприятным дребезжанием, даже когда он рванулся, чтобы отшвырнуть врагов в сторону. Он схватил обоих и начал давить.
Ультрадесантник в левом кулаке умер еще до того, как попал в захват. Его насквозь прошил залп комби-болтера. Тем не менее, дредноут встряхнул свежий труп, переломав конечности и шею, а затем швырнул его на палубу через весь мостик.
Оказавшийся в правой руке умирал несколько секунд, с тщетным упорством продолжая кричать и сопротивляться медленно сжимающимся пальцам. Раздался финальный мясной хруст, воин обмяк, и из растерзанного тела хлынула кровь. Лорке бросил органические останки туда же, куда и предыдущего.
— Ты, — сказал он последнему Ультрадесантнику. На мостике «Завоевателя» еще никогда не звучало столь невозмутимой и звучной угрозы.
Воин полз назад, будучи не в состоянии бежать из-за ран в колене и животе. Сопротивляясь до самого конца, он поднял свою плазменную пушку. Магнитные катушки засветились, стали ярче, а затем начали фосфорецировать.
Лорке вырвал ее из руки воина и сжал железные когти, без колебаний уничтожив бесценное оружие. Накапливаемая мощь вырвалась наружу потоком жидкого бело-синего пламени, которое вгрызлось в руку дредноута. Ретинальные показатели температуры подскочили вверх под аккомпанемент предупреждающих рун. Глядя сквозь них, Лорке потянулся вниз и схватил отползающего Ультрадесантника за ногу.
Рывок, поворот сервоприводов запястья, и позвоночник легионера с хрустом превратился в бесполезные костяные осколки. Лорке отбросил парализованную жертву в направлении толпы членов экипажа, вооруженных табельными пистолетами и обнаженными ножами. Те набросились стаей, заканчивая работу дредноута.
Он слышал, как Ультрадесантник закричал, но всего один раз. Не от страха, а от боли при разрезании на куски. Несомненно, достойно уважения.
Лорке прошел мимо стола центральной системы ауспика, где тряслась на аугметических суспензорных кабелях безногая молодая женщина, хирургически встроенная в сканирующую аппаратуру. Ее невидящие глаза были широко раскрыты. Он мог только гадать, как она осталась в живых, находясь в самом центре перестрелки. Ее трясло от шока, соединявшие ее голову с потолком провода и кабели дребезжали. Лорке чуть было не протянул руку, чтобы успокоить ее, но вспомнил, как выглядит. Мертвецы, замурованные в громадных телах из сочащегося маслом железа, как правило, не слишком успокаивают перенесших травму.
Он прошел мимо, подковыляв к Лотаре, которая вставала из-за укрытия в сопровождении чрезмерно бдительных охранников.
— Капитан Саррин.
— Лорке, — она вытерла лоб рукавом и выгнула шею, глядя на него снизу вверх. Она едва доставала ему до бедра.
— Это были последние.
— Благодарю, Магистр Легиона.
Он уже почти произнес: «Мне нужно отдохнуть», но спохватился, прежде чем фраза раздалась из переговорной решетки.
— Я отправлюсь на ремонт, — сказал он вместо этого, а затем запнулся. — С вашего разрешения.
Она кивнула, видя, что на мостике воцаряется жутковатое опустошенное спокойствие. В чем-то оно было хуже перестрелки.
— У меня тут есть кое-какие дела, — словно только что вспомнив об этом, она прокашлялась и задала вопрос. — Сколько ваших братьев еще гуляют по палубам?
Он произвел вокс-подсчет, опираясь на жизненные показатели, поступающие на ретинальный дисплей.
— Трое, — произнес он. — Включая меня.
Ее кожа побледнела от чего-то вроде чувства вины.
— Спасибо, Лорке. Передайте мою благодарность и им.
Он поклонился — этот жест не вязался ни с железной оболочкой класса «Контемптор», ни со связанным с нею воином — и оставил мостик в ее распоряжение.
Рассеянность — злейший враг воина. Кхарн не раз бросал взгляд на обилие надписей на доспехе Орфео, непроизвольно читая одну-две подробности. В послужном списке капитана были такие кампании в Восточном Пределе, о существовании которых Кхарн вообще не знал. Ничего удивительного, что XIII-й провозгласил своим царством пять сотен планет.
Нельзя парировать силовой клинок цепным мечом. Сделать так один раз — испытать удачу, сделать два — все равно что просить тебя разоружить. Энергетическая корона первого разнесет второй на куски. Цепные клинки даже в самых лучших случаях плохо годились для парирования: всегда существовал риск, что они лишатся зубьев при ударе под неправильным углом.
Находясь в невыгодном положении с цепным мечом и гладием, Кхарн должен был бы обороняться, но землю плотно устилали трупы и лишившееся хозяев оружие. Едва ли прошло хотя бы двадцать ударов сердца, а он уже сумел забрать силовой меч павшего Ультрадесантника. Пожиратель Миров ухмыльнулся и вдавил активационную руну, моргнув, чтобы прочистить глаза от жгучего пота. На серебристой стали зазмеились молнии, которые волнами расходились от генератора в эфесе и растворяли пыльную кровь, замаравшую клинок.
