К середине третьего года обучения Робинтон сдал все экзамены, требовавшиеся для получения звания подмастерья. Неудивительно — у него ведь было немалое преимущество. Он начал учиться раньше всех ребят из своей группы, и они привыкли, столкнувшись с какими-то трудностями, идти за помощью к Робинтону. Даже Леар перестал дразнить его всезнайкой, ибо к третьему Обороту все ученики уже знали о сложных взаимоотношениях Робинтона с отцом — и сочувствовали парню, — и все они обожали его мать. Последнее не создавало для Робинтона никаких трудностей: он тоже ее обожал. Но он знал — хотя отец этого не замечал, — что каждое выступление отнимает у нее куда больше сил, чем следовало бы. Робинтон даже поделился своим беспокойством с мастером-целителем, Джинией, — так он разволновался, когда Майзелла рассказала ему, что после напряженной репетиции концерта, который готовили к Встрече Весеннего Равноденствия, Мерелан упала в обморок.
— Я и вправду не знаю, что у нее за хворь, Роб, — сказала Джиния, нахмурившись, — но я заставила ее пообещать, что летом она возьмет отпуск и отдохнет. Пусть Петирон сам ведет уроки вокала… — Она изучающе взглянула на Робинтона. — Или ты. — Лицо ее смягчилось, и Джиния погладила Робинтона по руке. — Судя по тому, что я слыхала, они и так почти полностью висят на тебе.
Встревоженный Робинтон подобрался. Ему только не хватает для полноты счастья, чтобы отец узнал, что он разучивает с хором отдельные партии!
— Да ты не волнуйся. Твой отец замечает лишь то, что хочет заметить, и он не замечает, что творится с Мерелан.
— Но вы же сами не знаете, что с ней творится! — возразил Робинтон.
— Я знаю, что ей нужен отдых. Ты же сам знаешь, сколько сил твоя мать вкладывает в подготовку каждого выступления…
Робинтон согласно кивнул. Мерелан действительно не жалела сил, добиваясь, чтобы подготовка солистов соответствовала высоким стандартам, которые Петирон предъявлял музыкантам и хору.
— Я думаю, что лето в Южном Болле, в кругу родни, вдали от выступлений и всяческой ответственности, пойдет ей на пользу. Больно уж тяжелой выдалась зима. — Джиния снова погладила Робинтона по руке. — Ты хороший сын, Роб, и твое беспокойство делает тебе честь. Так и быть, я буду держать тебя в курсе дела — а ты за это поможешь мне отправить Мерелан на отдых. Договорились?
— А вы поговорили с мастером Дженеллом?
— И не один раз, — сказала Джиния, негодующе поджав губы. — Но всем нам известно, что праздник Весеннего Равноденствия очень важен и его следует провести наилучшим образом.
Она встала, дав понять Робинтону, что беседа окончена, и улыбнулась ему.
— Получше приглядывай за ней. Следи, чтобы она хорошо питалась и каждый день отдыхала.
— Я постараюсь.
Робинтон решил, что непременно воспользуется предложением Ф'лона отвезти Мерелан в любое место, куда ей только понадобится.
* * *
Но в конце концов вышло так, что с матерью поехал не Робинтон, а отец. Пропев сложнейшее соло, завершавшее праздник Равноденствия, Мерелан потеряла сознание, и Петирон внезапно осознал, что его супруга больна.
Робинтон через барабанщиков попросил Ф'лона о помощи. Он сам помог матери взобраться на спину Сайманит'а. Потом он отошел в сторону, а отец уселся рядом с матерью. Отец нервничал и выглядел обеспокоенным, но это нисколько не смягчало собственных страхов Робинтона. «Ну, хоть раз подумай ты прежде всего о ней!» — мысленно воззвал он к отцу.
Через час Ф'лон вернулся, выпил холодного фруктового напитка, закусил печеньем и в подробностях поведал, что он устроил Мерелан в домике с чудным видом на море и что Петирон суетился и хлопотал над ней, как наседка над цыпленком, пока Ф'лон не убедился, что довез Мерелан в целости и сохранности. Младшая сестра Мерелан попросила своего мужа на время занять Петирона хоть чем-нибудь и пообещала, что позаботится о певице.
— Она очень встревожилась, когда увидела твою мать. Я помню, она и в Бендене была хрупкой, но все-таки тогда она не выглядела такой… такой болезненной, — сказал Ф'лон, взглянув на Лорру. Та почти незаметно кивнула.
— Я разговаривал с Джинией. Она считает, что летний отдых поправит мамино здоровье, — начал говорить Робинтон и вдруг заметил, как Ф'лон и Лорра переглянулись. — Эй, послушайте! Если вы что-то знаете, так скажите мне! Ведь это же моя мама! Я имею право знать!
Лорра повернулась к нему, явно приняв какое-то решение.
— Если уж Джиния не знает, что с ней, так откуда знать нам? Но она надеется, что отдых пойдет ей на пользу. Мерелан никогда не отличалась крепким здоровьем…
— Вы хотите сказать: после того, как родила такого здоровенного дурня, как я? — спросил Робинтон. Он однажды случайно услышал, как Петирон жаловался, что рождение ребенка очень скверно отразилось на Мерелан.
— Ты был не таким уж большим дурнем, когда родился, — не то, что сейчас, — заявила Лорра со свойственным ей своеобразным юмором, — а потому не пытайся зарыться в навозную кучу, чтобы искупить несуществующую вину. Ты ни в чем не виноват. — Лорра кашлянула, сообразив, видимо, что чересчур выделила слово «ты». В результате создалось впечатление, будто она знает, кто именно виноват. — Мерелан всю жизнь держится на нервах. Она столько сил вкладывает в пение, что в результате ей самой ничего не остается. Но с возрастом силы женщины уже не так быстро восстанавливаются, как в молодости.
— Но мама просто не сможет жить без пения…
— Не думаю, что до этого дойдет, — резко произнесла Лорра. — Но ей определенно пора завязывать с изнурительными выступлениями. Майзелла вполне может ее заменить. Или пусть он пишет в расчете на Халанну — та будет только рада сменить Мерелан на посту первой певицы.
Глаза Лорры полыхнули гневом, и Робинтон не удержался от смеха: очень уж верным было замечание Лорры.
— Твоему отцу полезно иногда пугаться, — продолжала Лорра. — А то он привык относиться ко всем стараниям Мерелан как к чему-то само собой разумеющемуся.
— Но ведь и вправду никто, кроме нее, не в силах петь его произведения, — сказал Робинтон, сам не понимая, с чего вдруг ему вздумалось защищать отца.
— Значит, пусть пишет вещи попроще. Как бы то ни было, твои песни в состоянии спеть любой — и радуют они всех.
Робинтон попытался было возразить, но Лорра погрозила ему пальцем.
— Да знаю я, знаю! Но что поделаешь, если это правда? Верно, всадник?
Ф'лон улыбнулся и энергично закивал. Затем он встал и стряхнул с колен крошки от печенья.
— Когда захочешь навестить ее, передай мне весть, — сказал он, застегивая куртку. — А я на обратном пути разрешу Сайманит'у поохотиться.
