Множество собравшихся Десантников рычали и плевались при имени врага. На мгновение зал наполнился беспорядочными голосами. Рафен слышал, как Корис цинично хмыкнул. Ранее предсказанное ветераном сбывалось.
— Лорд инквизитор. — Тихо сказал Сахиил, его голос был едва слышим за границами кафедры. — Я, конечно, поддержу вас в этом начинании, но цель не достигнута. Если мы покинем Кибелу без разрешения Лорда Данте…
Штель тонко улыбнулся.
— Командующий поймет преимущество моих приказов, Сахиил. Ты знаешь, что это правда.
До того как жрец смог ответить, инквизитор поднял руки и призвал к тишине.
— Кровавые Ангелы! Нет сомнений, что ваш примарх обернул свой благодетельный взгляд к нам! Мы солдаты "Беллуса" и мы несем то самое оружие, которое было даровано Сангвинию лично Богом-Императором!
Позади кафедры возникло движение, и кучка покрытых саваном сервиторов из свиты Штеля вышли вперед. Они несли длинный футляр, сделанный из прочного титана, поверхность была затейливо украшена символами Ордена, Империума и Ордо Еретикус. Рафен почувствовал физический шок, когда осознал что содержит контейнер.
Именем Трона! Копье! — Наша победа на Кибеле была священным долгом, — инквизитор бросил взгляд на собравшихся перед ним Десантников. — Но среди вас есть тот, кто выделился, кто показал настоящую силу неотъемлемого права, которое поет в вашей крови, даже перед лицом поражения!
Глаза Штеля остановились на родном брате Рафена.
— Брат Аркио, выйди вперед.
Аркио сделал как ему приказали, встал и поднялся на кафедру. Сервиторы Штеля остановились перед молодым Кровавым Ангелом и преподнесли ему металлический футляр.
— Открой его. — Приказал Штель. — В качестве признания твоих деяний, тебе даруется честь явить Копье Телесто.
Аркио протянулся к нему и дрожащими руками открыл замки, которые запечатывали контейнер. Позади него Сахиил сжал свой грааль и произнес слова "Литергус Интегритас". Когда Аркио положил руки на металл, его охватила приносящая радость теплота. Когда он сдвинул створку контейнера, то увидел внутри объект, который сиял как солнце.
Излучение от оружия охватило весь великий зал волной бледно золотого света. Ниже кафедры Рафен задохнулся, когда сияние прикоснулось к голой коже его лица.
Уголком глаза он увидел, как Турико отвел глаза; его переполняли эмоции. Но Рафен не мог оторвать от него взгляд. Там, перед ним было Копье Телесто, во всей его ласкающей слух славе. Гобелены на Риге даже близко не передавали величественность святого копья.
Само по себе лезвие представляло из себя удлиненную слезу с полостью в центре, олицетворяя единственную каплю крови, которую Сангвиний потерял, когда клялся в верности Императору. Мерцая внутренним светом, оно покоилось на верху резной ручки, которая демонстрировала ангела крови, облаченного в монашеские одеяния Высшего Санвинарного жреца. Его безупречное лицо терялось за широким капюшоном, его могучие крылья ангела была распростерты по ветру и ниже этого, была единственная печать чистоты, которая несла на себе личную отметку Императора. Это было самым невероятным зрелищем, которое когда-либо видел Рафен, и его сердце заныло от этого.
В зале набатом еще раз раздались слова, на сей раз слетевшие с губ Аркио.
— За Императора и Сангвиния!
Брат Рафена почувствовал, как в ладонях стало покалывать, когда кровь разнесла выброс адреналина. Генетический шаблон древней технологии копья почувствовал его близость и фрагментарные элементы сущности Сангвиния, которые пели в его венах. Непроизвольно Аркио нарушил протокол и прикоснулся к вечному копью.
— Нет! — Вскинулся Сахиил, кинувшись вперед, чтоб схватить за руку Кровавого Ангела.
Он проскочил едва пол шага, когда Штель схватил его и удержал. Инквизитор только качнул головой, в его глазах была угроза, и жрец внезапно испугался.
Руки Аркио, казалось, действовали механически, и он вытащил оружие из футляра, подняв его в левой руке, зеркальным отображением последнего художественного панно на Риге: победного жеста Сангвиния над телом Моррога. Копье вибрировало в его руке как живое, росчерк янтарной молнии замер в физической форме. Странная энергия осветила лезвие-слезу изнутри и, подобно сверхновой, вспыхнула пульсирующим белым светом.
Рафен видел, как этот свет омыл тело брата и плоть Аркио, казалось, переплавляя ее в черты Примарха. Его темно-красная броня превращалась в золотые с белым крылья, вспыхнувшие из-за его плечей. Затем, так же быстро, как копье стало снова неподвижным, пропало и видение.
Тишина, которая последовала за этим, была такой полной, что на миг Рафен испугался, что мог оглохнуть. Но через мгновение, каждый Кровавый Ангел в зале заорал в полный голос, выкрикивая имя их Примарха, пока, кажется, каждая стена не задрожала от этого звука.
Присяга крови! Я действительно был этому свидетелем? Неужели моего брата коснулся лично ангельский правитель? Вопросы молотом стучали внутри разума Рафена, сотрясая его до глубины души.
На кафедре, где в восхищении от зрелища замер Сахиил, Инквизитор Штель с удовлетворением наблюдал за молодым Кровавым Ангелом, лицо Аркио было мокрым от слез радости. Он не смог сдержать тонкую, ледяную улыбку.
СЛОВО "чудо" распространилось из великого зала по палубам "Беллуса" со скоростью лесного пожара, к каждому Космодесантнику и серфу, на службе ордена Кровавых Ангелов. Минута с Аркио на кафедре снова и снова проигрывалась на церковных экранах, усеявших боевую баржу и эффект был поразительным. Полагая, что их миссия завершена, моральный дух Десантников на борту "Беллуса" упал, как только был проложен курс домой. Каждый из них был горд завершить задание, и они предвкушали вновь увидеть Ваал, но все же на корабль опустилась трудноуловимая меланхолия. Экипаж "Беллуса" знал, что их одиссея почти подошла к концу, и это печалило их.
Но не долго. Явление копья Аркио, разожгло светлую ярость в Кровавых Ангелах и для выживших на Кибеле это стало вдохновляющей идеей. Мужчины, которые стояли с Рафеном и были готовы встретить смерть с открытыми объятьями, изменились в одну ночь. Внезапно они стали неистовыми и жаждущими крови. Во время огневых ритуалов стрельбы и в обязанностях обслуживания, даже среди дневной боевой тренировки, разговоры боевых братьев сводились к человеку, прозванному "Благословенным" и к горячему желанию отомстить жителям Шенлонга.
Пока работы по восстановлению двигателей подходили к концу, "Беллус" оставался на орбите планеты мавзолея несколько дней и Рафен не удивился, когда Сахиил приказал усилить тактические тренировки наземного штурма. Он пытался найти Сержанта Кориса, но старый ветеран был неуловим. Изменениями горел воздух на борту боевой баржи и на всем протяжении он резонировал в сердцах каждого Космодесантника желанием воевать. Если вскоре не прольется кровь, размышлял он, воины обезумят.
