Лифт остановился. Двери открылись.
– Чертовски смахивает на испанскую инквизицию. – С этими словами Маккой шагнул из лифта, оставив врачей в полном недоумении. Ему необходимо было добраться до Чехова, пока здешние врачи не наделали ему такого вреда, который даже медицине двадцать третьего века не под силу будет исправить.
Джим последовал за ним, толкая каталку.
У входа в операционное крыло стояли двое полицейских.
– Пропустите, – повелительно сказал Маккой.
Ни один из полицейских не двинулся с места. Маккой заметил, как у Джилиан задрожали веки. Внезапно она застонала.
– Прощу прощения, доктор… – начал один из полицейских.
Джилиан снова застонала.
– …но у нас приказ. – Полицейскому пришлось повысить голос, чтобы перекрыть стоны Джилиан. Он растеряно взглянул на неё.
– У пациентки сильное брюшное вздутие. Вы что, хотите тяжёлый случай на свою ответственность? – спросил Маккой.
Джилиан застонала сильнее прежнего.
– Ассистент! – кивнул Маккой Джиму, и тот толкнул каталку между полицейскими.
Когда двери за ними закрылись, Джим вздохнул с облегчением.
– Как ты им сказал, что с ней? – спросил он Маккоя.
– Судороги, – ответил Маккой.
Джилиан отбросила простыню и вскочила. Джим протянул ей маску, другую надел сам и повёл свой небольшой отряд в операционную.
Чехов лежал на операционном столе без сознания. Осматривавший его молодой врач обернулся на звук шагов и недоумённо нахмурился.
– Кто вы? Мне должен ассистировать доктор Адамс.
– Мы… наблюдаем, – сказал Маккой.
– Никто не говорил мне ни о каких наблюдателях.
Не обращая внимания на его слова, Маккой подошёл к Чехову, вынул трикодер и провёл вдоль неподвижного тела.
– Эй, что Вы делаете? – спросил врач.
– Проверяю показатели жизнедеятельности.
– Это экспериментальный прибор, доктор, – быстро вставил Джим.
– Экспериментальный? Я не допущу никаких экспериментов над своим пациентом – даже если это заключённый!
– Разрыв артерии мозговой оболочки, – пробормотал Маккой.
– В какой области Вы специализировались? – гневно спросил врач. – В стоматологии?
– А как Вы объясните замедление пульса, дыхания и кому?
– Офтальмоскопическое исследование…
– Офтальмоскопическим исследованием тут не поможешь!
Молодой доктор снисходительно улыбнулся.
– Удаление гематомы нормализует давление.
– Бог ты мой! – вскричал Маккой. – Да поймите же, Вы, сверлить дырки ему в черепе – это не выход. Необходимо срочно восстановить артерию, иначе он умрёт. Поэтому уберите свои мясницкие ножи и не мешайте мне спасать пациента!
– Не знаю, кто вы такие, – решительно произнёс врач, – но я собираюсь сказать, чтобы вас выставили.
С этими словами он двинулся к дверям. Джим загородил ему дорогу.
– Джентльмены, подумайте о профессиональной этике…
Доктор попытался пройти мимо.
Джим схватил его там, где плечо соединяется с шеей, и когда тот обмяк, подхватил, не давая упасть.
– Кирк! – произнесла Джилиан.
– Раньше у меня никогда это не получалось, – изумлённо сказал Джим. – И, скорее всего, никогда больше не получится. Помогите-ка мне.
Вдвоём с Джилиан они перенёсли потерявшего сознание доктора в соседнее помещение. Джим закрыл дверь и с помощью фазера расплавил замок. Маккой тем временем приступил к восстановлению повреждённых тканей. Затем он снова провёл вдоль тела Чехова трикодером.
– Химиотерапия! – ворчал он. – Офтальмоскопическое исследование! Самое настоящее средневековье! – Закрыв сосуд с регенерирующей жидкостью, он спрятал его в сумку. Чехов глубоко вздохнул и тихонько застонал.
– Просыпайся, ну же, просыпайся!
– Очнись, Павел, – сказал Джим.
Веки Чехова затрепетали, он задвигал руками.
– Он приходит в себя, Джим, – сказал Маккой.
– Павел, ты меня слышишь? Чехов, сообщите Ваше имя и личный номер!
– Чехов, Павел А. – пробормотал тот. – Звание… – он сонно улыбнулся. -…адмирал.
Джим улыбнулся.
– У вас что, никаких других званий нет? – спросила Джилиан.
Чехов открыл глаза, сел с помощью Джима и огляделся.
– Доктор Маккой…? – И по-русски: – Здравствуйте!
– С возвращением, Чехов, – сказал Маккой.
Джим вынул коммуникатор. Он уже собирался связаться со Скоттом и сказать, чтобы их транспортировали на корабль, когда Маккой толкнул его в бок и указал на запертую дверь, в окошке которой появился только что очнувшийся доктор.
– Выпустите меня! – завопил он.
Вряд ли он успел увидеть, что-нибудь из того, что делал Маккой, и уж во всяком случае, ничего не мог разглядеть, но дематериализоваться у него на глазах было бы слишком.
– Уходим. – Джим помог Чехову перебраться на каталку и выкатил её через двойные двери мимо двух полисменов.
– Ну как, доктор? – спросил один из них.
– Ему намного лучше! – выкрикнул Джим на ходу. Джилиан и Маккой следовали за ним. Джим повернул за угол, и уже думал, что им удастся уйти, не возбудив ничьих подозрений.
– Ему? – переспросил один из полицейских. – Когда они входили, это была она!
– Небольшая неточность! – недовольно ответил Джимми перешёл на бег, толкая каталку впереди себя.
В следующую секунду во всех коридорах завыла сирена. Джим выругался. На пересечении двух коридоров он повернул было в одну сторону, увидел через окошко в дверях людей в форме, резко остановился, повернул каталку и понёсся в противоположном направлении. Джилиан и Маккой следовали за ним. Добежав до следующей двери, он перешёл на шаг и, открыв её, вкатил каталку. Джилиан и Маккой вошли следом.
Они увидели сидящую в инвалидном кресле старую женщину. Рядом, оживлённо переговариваясь, стояли двое врачей. Проходя мимо, Джим услышал:
– Ну и как Вы это объясните?
– Судя по данным компьютерной томографии, у неё растёт новая почка!
Джим оглянулся. Увидев Маккоя, женщина горячо схватила его за руку.
– Спасибо Вам, доктор.
– Пожалуйста, мэм.
Двери перед ними распахнулись, и в коридор хлынули охранники и полицейские. Джим снова перешёл на бег.
– Стой! Не двигаться, или я… – полицейский осёкся на полуслове. Джим надеялся, что ни один из них не настолько глуп, чтобы открыть стрельбу в коридоре, полном народу. Но скоро они очутились в другом коридоре, где никого не было. Преследователи нагоняли их. Джим мчался со всех ног. Джилиан и Маккой не отставали ни на шаг. Всё ещё дезориентированный Чехов приподнялся. Маккой заставил его лечь. До лифта оставалось каких-нибудь двадцать метров. Двери его открылись, как по заказу.
