И еще меня одолевало любопытство. Я чувствовал, что экипаж «Кита» занимается каким-то опасным и незаконным делом, но не был до конца уверен, что речь идет о транспортировке наркотиков. Возможно, мне просто не хотелось в это верить, потому что мне нравился Трофимов. Да и Кэп, при всем его умении внушать антипатию к себе, все же казался настоящим мужиком. Но, как бы то ни было, я должен был проникнуть в их тайну.
У меня было достаточно времени, для того чтобы обдумать ситуацию, в которой я оказался. Я валялся на пляже, сидел на балконе, разглядывая незнакомый узор южных созвездий, и думал, думал, думал…
Два дня проскользнули незаметно. На утро третьего дня я расплатился с доброй сеньорой Мануэлой (счет за проживание и еду был настолько копеечным, что я прибавил к нему еще столько же — просто чтобы не ронять марку), попрощался с Февром и Колином и отправился через тропический лес обратно на военный аэродром.
«Кит» должен был прилететь в одиннадцать. Я немного не рассчитал время и добрался до аэродрома лишь в начале двенадцатого, но самолета не было. Негры-охранники на все мои расспросы лишь расплывались в искренних, но ничего не объясняющих улыбках. В конце концов я плюнул, уселся в теньке и принялся ждать возвращения «Кита».
Время шло, солнце жарило все сильнее, раскаленный воздух дрожал над расплавленной бетонкой. Самолета все не было.
«Они не прилетят, — подумал я. — Они вообще не собирались возвращаться за мной — просто решили таким образом от меня отделаться. И с предшественником моим сделали, наверное, то же самое, просто бросили его где-нибудь в джунглях, он попытался найти дорогу к городу, заблудился и пропал в лесах…»
Конечно, это была полная чушь, но в тот момент я был готов в нее поверить. И чем дольше я ждал, чем длиннее вытягивалась тень от башни диспетчера, тем больше я убеждался в том, что экипаж «Кита» уже давно отдыхает в Маракайбо. Я начал уже прикидывать, как мне добраться до Белена, когда в вечернюю тишину ввинтился тяжелый гул турбореактивных двигателей.
Это был «Кит». Он вывалился откуда-то из-за кромки леса, грузный, неуклюжий на вид, устремился, теряя высоту, к посадочной полосе, с размаху шлепнулся на шасси, подпрыгнул и побежал по бетонной дорожке к дальнему концу поля.
Один из охранников подошел и потрогал меня за плечо, улыбаясь во весь рот крупными сахарными зубами.
— ОК! — сказал он, показывая на самолет.
Но все было совсем не ОК. Это я понял сразу, как только увидел Трофимова.
Есть такое старое выражение — на нем лица не было. Так вот, на моем приятеле в полном смысле слова не было лица. Наверное, так мог выглядеть человек, выстоявший двенадцать раундов против Майка Тайсона. Даже огромные темные очки не могли скрыть жутковатых кровоподтеков и ссадин, не говоря уже о заклеенном пластырем распухшем носе.
— Здорово, — гнусаво сказал Петя, протягивая мне руку. — Как отдохнул?
— Нормально. А ты, я вижу, не очень?
— Суки, — сплюнул Трофимов. — Две вещи ненавижу, Диня, — расизм и негров. Но негров, кажется, все-таки больше.
— Осторожно, — предостерег я, — тут рядом один стоит.
— Эти не такие. К тому же по-русски ни хрена не петрят.
Петя вытащил из кармана толстую пачку долларов и протянул ее улыбающемуся охраннику.
— Зэтс фор фуэл энд фуд, ОК?
Охранник провел толстым указательным пальцем по купюрам, прислушался к их шелесту и согласился:
— ОК!
Потом сочувственно показал на Петино лицо:
— Бокс?
Видимо, ему пришла в голову та же ассоциация, что и мне.
— Ага, — скривился Трофимов. — Фул контакт.
— Бокс — ф- фу, — поделился с нами своей философией охранник. — Капоэйра — классе альта!
— Обязательно займусь, — пообещал Петя по-русски. — Вот только зубы себе новые вставлю — и вперед.
— Непредвиденные обстоятельства? — спросил я, когда охранник, насвистывая, удалился. Спрашивать напрямую — «а кто ж тебе так начистил морду» — было не слишком тактично.
— Не то слово. И поверь мне: вот это, — он осторожно дотронулся до распухшей скулы, — далеко не самое неприятное…
Но больше я от него так ничего и не добился. Остальные члены экипажа оказались еще менее разговорчивы. Никто из них вроде бы не пострадал — во всяком случае, ни синяков, ни сломанных носов я не увидел. Но все они — от Кэпа до Харитонова — пребывали в крайне дурном расположении духа. За те два дня, что мы не виделись, явно произошло что-то, что самым негативным образом сказалось на состоянии экипажа. Загадкой оставалось лишь то, какую роль сыграл в этих событиях Трофимов.
В грузовом отсеке, куда меня снова выселили из кабины пилотов, было непривычно пусто. Все было тщательно вымыто и даже продезинфицировано: в воздухе стоял неприятный запах хлорки. Никаких следов груза, за исключением прилипшего к переборке стикера с эмблемой ООН и надписью «Humanitarian Aid».
В аэропорту Маракайбо на борт поднялись двое таможенников и один пограничник, и Кэп потребовал меня к себе. Петя копался в недрах какого-то прибора, делая вид, что чрезвычайно занят, и старался не поворачиваться к гостям лицом.
Гости, явно выполняя скучную и рутинную повинность, задали Кэпу несколько формальных вопросов о целях и маршруте нашего полета. Кэп, не моргнув глазом, сообщил, что самолет доставлял гуманитарную помощь в департамент Каука, показал полетный лист и накладные. После этого таможенники осмотрели грузовой отсек, поставили свои подписи на каких-то бумагах, проштамповали наши паспорта и равнодушно поздравили нас с прибытием в Венесуэлу.
— Все свободны, — сказал Кэп, когда мы вышли на уже знакомую мне стоянку такси. — Можете отдыхать вплоть до особых распоряжений. Всем быть на связи, чтобы не искать по полдня… Трофимов, к тебе особо относится.
— Угу, — буркнул Петя. — Сто раз же говорил — давайте купим всем сотовые телефоны.
— Дорогой, — усмехнулся Харитонов, — нам сейчас только сотовых телефонов не хватает.
— Каронин, — продолжал Кэп, не обращая внимания на их пикировку, — сиди в отеле, сегодня никуда не выходи. Возможно, ты понадобишься.
— Понял, — сказал я. — А как насчет завтра?
— До завтра еще дожить надо, — хмуро ответил Кэп.
В «Эксельсиоре» я первым делом принял душ и переоделся. Висевшая на балконе футболка наконец-то высохла. Усталости я не чувствовал, хотелось побродить по городу, поглядеть на местные достопримечательности, посидеть в кафе на берегу океана — но приказ есть приказ. Некоторое время я просто валялся на кровати, бездумно щелкая пультом телевизора, а потом незаметно для себя заснул.
