— Вполне понятно. Я иду спать. Мне нужен отдых, немного водки, немного кофе, может быть кофе с водкой. Не думаю… Нет, конечно же. Спокойной ночи.
— Тут нет ночи.
— Какая разница.
Она исчезла, растворившись во тьме этого зала. Всюду и нигде — как Исток, как Собор, как сам Синовал.
— Это истории делают нас великими, особенными, хранят память о нас. Что мы без памяти? Что такое будущее без прошлого? А люди не помнят, и даже не желают помнить.
Хм. Кто вспомнит обо мне через тысячу лет?
Как ты думаешь…
… Маррэйн?
Воин показался на свет.
Он изменился, и не только в том, что можно было заметить. Тело, что он носил теперь, ему не принадлежало. Его душу переправили в тело погибшего воина. Поначалу он казался стесненным, но это было почти два года назад. Сейчас он держался с тем же достоинством, силой и решимостью, что и в дни до Валена, когда он был воином, а вся галактика была полем боя.
— Это было… занятно. — медленно произнес он. — Услышать мою историю в таком свете. Я так много забыл, и еще больше помню смутно. Это было именно так?
— Может быть. Ты никогда не узнаешь. Расскажи одну и ту же историю тысяче людей и позже ты услышишь тысячу разных историй. Я ее увидел такой, если это имеет значение.
Маррэйн снял дэчай с пояса и начал прокручивать его в руке.
— Я наблюдал за женщиной. Странная порода чужаков. Она человек, так?
Синовал кивнул.
— Вален был одним из них… Будет одним из них… какая разница. Это их естественный облик?
— Более—менее. За исключением ее шрамов.
— Она красива, как ты думаешь?
— Откуда мне знать? Возможно.
— Хм… вот о чем я думаю…
Маррэйн помолчал, погруженный в свои мысли.
— Было кое—что еще, что я помню. Что—то случилось, я помню. На За'ха'думе. Что—то случилось там. Ты ей это не рассказал. Ты не сказал ей правду? Всю правду?
— Нет. Должен был?
— Нет.
Синовал оглядел его. Тело могло измениться но не изменились ни глаза, ни душа что они отражали.
— Сейчас ты жалеешь об этом? — спросил он. — О том, что сделал?
— Нет. Должен?
— Нет. Вселенная идет по неожиданным тропам.
— Не думаю, что я понял. Не думаю, что когда—нибудь пойму. Но это я понимаю. Я готов. Мы готовы. Позови нас на войну и Так'ча придут. Все.
Когда—то они убили одного из их Богов, а теперь у них есть шанс уничтожить всю расу богов. Забавно, не так ли?
— Как скажешь.
Маррэйн снова взглянул на дэчай и хохотнул, странным коротким смешком.
— Я научил их всему что касается владения дэчай. Теперь ни один из них не коснется барркена. В конце концов, я знал Валена, их З'ондара, и мои слова весят не меньше, чем когда—то — его. Никто из них больше не пользуется барркеном. Забавно.
Я должен идти.
— Доброго пути, друг мой.
Маррэйн обернулся к нему прежде, чем темнота поглотила его.
— Когда придет время — позови меня. Я так давно не был на войне.
— Я позову. Можешь быть уверен.
Маррэйн удалился и Синовал вновь остался один. Только он и миллионы голосов Истока. Одиночество…
… за исключением тихого шепота на краю его разума. Он чувствовал его прежде, и снова почувствовал сейчас. Наблюдающий, ожидающий… В тишине он казался громче.
— Кто ты? — прошептал он.
— Это мой вопрос. — последовал ответ. — Кто ты, Примарх Синовал? Мститель, диктатор, предатель, спаситель. Кто ты?
— Ворлонский шпион? Как ты нашел меня?
— Я куда большее, чем ты можешь себя представить, особенно сейчас. Мое имя, Примарх, Себастьян, и я Инквизитор. Я свет что прогоняет тьму, и нет места темнее смертной души. Я знаю где ты прячешься и знаю, к чему ты прикоснулся. Беги от меня куда пожелаешь, ты увидишь меня рядом, когда остановишься.
— Я не боюсь тебя.
— Я знаю. Такая… слабость.
Затем пришла боль, боль какой Синовал никогда не знал прежде. Исток закричал. Миллионы душ закричали как одна. Один из его Охотников кричал, умирая под пытками, без надежды освободиться даже по ту сторону смерти.
Забвение, благословенное забвение пришло к нему.
А затем была тишина. Настоящая и нерушимая.
* * * За'ха'дум, тысячу лет назад. Оставшееся несказанным.
Маррэйн шел в тишине. Он мог показаться ходячим мертвецом. Он еще не получил страшного удара, что навсегда разрушит его душу, но он колебался, балансировал на грани, рассматривая две лежащие перед ним дороги, слишком занятый гневом и ненавистью, чтобы знать, какой сделать выбор.
Он видел свет впереди но не беспокоился. Его дэчай был окровавлен и тяготил руку. Казалось, он становится тяжелее с каждым шагом.
Он был воином. Его жизнь была ничем кроме уз и долга. Больше ничего не было.
Туннель раздался и он увидел перед собой сердце За'ха'дума. Пропасть, уходящая глубже, чем мог увидеть глаз смертного. Над ней темнеющее небо.
Перед ним стояли двое существ. Одно из них — Тень, больше любых, им виденных, его панцирь покрывали белесые пятна. Другое — гуманоид, бесконечно старый и бесконечно мудрый. Этот кивнул ему, когда он вошел, а затем отступил назад и скрылся в бездне.
Дераннимер лежала неподвижно на краю пропасти. Маррэйн даже не заметил ее.
— Твоя охрана мертва. — сказал он Тени. Они напали на него и они умерли. Сегодня не было ничего, что он не мог бы победить. Ничего. — Ваша война закончена. С вашей расой покончено. Это конец.
"Мы не боимся смерти." — сказал Король Теней. — "Бей, и закончим с этим."
— Я здесь не для того, чтобы убить тебя.
Голова Короля Теней чуть повернулась, возможно в жесте удивления, возможно — приглашая продолжать. После долгой секунды, Маррэйн продолжил.
— Я здесь, чтобы спасти вам жизнь.
Я воин. Я всю мою жизнь учился совершенству в бою. Я лучший воин моего поколения, быть может лучший, что был или будет. Я подтвердил это сегодня. Ты знаешь главную цель каждого воина?
Достойно служить своим мастерством его лорду.
Он предлагает нам тысячу лет мира. Что за прок от воинов в мирное время? Что за польза от твердости, если нет страха? Где будет доблесть, если нет риска? Он превратит нас в философов, дипломатов, бесхребетных святош.
Так слушайте же.
Дайте ему его тысячу лет мира. Потом, когда она закончится, возвращайтесь. Принесите тысячу лет войны туда, где был мир. Принесите миллион лет войны! Умойте галактику в крови!
Верните время, которое уничтожит он, когда все зависело от умения, от силы,.. Дни, в которые если воин не был достаточно хорош — он учился быть лучшим или умирал.
Умойте галактику в крови.
