Увидев Бьорна, Грейлок почувствовал, как подпрыгнуло к горлу сердце.
Не думая ни о чести, ни о своем звании, он упал на колени.
— Лорд, ты отозвался на зов, — произнес он, и в уставшем голосе искрилась подлинная радость.
Дредноут опустил коготь и неспешно призвал ярла подняться.
— Ты ярл Грейлок?
— Да, — ответил волчий лорд, вставая на ноги.
— И ты планируешь укрепиться здесь?
Пока Бьорн говорил, первые звуки преследования стали доноситься из туннеля. Вдали грохотали тысячи ног, раздавались боевые кличи солдат, жаждавших резни, в которой Волки отказали им, отступив.
— Нет.
Бьорн ничего не сказал, лишь чуть склонился почти в человеческом жесте, выражая вопрос. Грейлок улыбнулся и кивнул Клинку Вирма.
— Тар, давай, — велел он.
Волчий жрец нажал на контрольную руну детонатора.
Мгновенно прогремели взрывы. Крупные огненные цветы распустились по всем километровым туннелям, дробя камни и вырывая пещеры. Резкий гром взрыва быстро сменился оглушительным, грохочущим ревом обрушения каменных сводов, которые погребли под собой всех врагов, что успели проникнуть внутрь.
Волна пыли долетела до Зала Печати, неся на крыльях последние вопли раздавленных заживо людей. Снаружи Клыка из обрушенных Врат Кровавого Огня и Восхода заклубились громадные столбы черного дыма. Камни, лежавшие ранее вокруг центральных Врат, теперь свободной лавиной скатились по склонам, давя солдат, готовившихся последовать внутрь за своими собратьями.
Склоны горы вздрогнули, глубоко внутри раздались последние, скрежещущие взрывы. А затем в ночное небо поднялись облака пыли, и их трепал умирающий ветер.
Клык теперь был запечатан.
Бьорн посмотрел вниз, на Грейлока. Волчий лорд посмотрел на Бьорна.
— Неплохо придумано, — прогудел дредноут.
Гангава Прим, темный мир, далекий от гигантской красной звезды. Солнечная полоса медленно ползла по планете, когда та поворачивалась неосвещенной, ночной стороной. По всей затененной половине планеты вспыхивали искусственные огоньки, но в основном они концентрировались в яркое скопление высоко на северной широте. Город источал серные облака. Громадный, расползшийся спрутом город.
Стоя на мостике «Руссвангума», Железный Шлем смотрел на огни, мигавшие далеко внизу. Обитатели этих мест знали о прибытии Волков. У них были детекторы, сенсорные лучи, активированные пустотные щиты. Весь флот ордена, за исключением нескольких сторожевых кораблей, оставшихся на Фенрисе, расположился здесь на орбите. Сконцентрированная огневая мощь была невообразимой, столь же огромной, как и армия, собранная в ходе Великого Очищения. У Гангавы не было орбитальной защиты, но она бы в любом случае тут не помогла. Стройные ударные крейсеры и изогнутые эсминцы безнаказанно скользили в пустоте, готовясь обрушить Хель на мир внизу.
Великого Волка обуревала целая гамма чувств, когда он смотрел на город, который собирался уничтожить. В варпе он плохо спал. Магнус часто приходил к нему во снах, подстрекал его, насмехался над тем, что Железный Шлем десятилетиями не может поймать его. Великий Волк не видел лица примарха, как не видел его на протяжении многих лет прежних погонь.
Но Волк слышал голос врага. Незабываемый голос. Гордый, могущественный, учтивый, но с примесью плохо скрытого раздражения.
Мой отец сломал тебе хребет, монстр.
Магнус самодовольно усмехнулся на это, но в улыбке мелькнула боль. Настоящая, смертная боль.
Нависая над окулярами реального пространства, Железный Шлем чувствовал, как покалывает кончики пальцев в перчатках. Путь был слишком долгим. Но теперь всего несколько часов оставалось до высадки на планету десантных капсул, напоминавших дождь из темных семян, и все они упадут за границами защищавших город щитов.
Железный Шлем мысленным взором прослеживал их маршруты. Они в любое время были доступны на дисплее шлема, но он знал, что ему не придется им пользоваться. Он мог отчетливо представить все аспекты грядущей битвы. Закрывая глаза, он все равно видел тактические ходы, рисунок линий на гололите и руны, нанесенные на карту громадного города.
Многие в галактике верили, что Космические Волки просто дикари, чуть ли не животные, звери, которые сломя голову несутся в бой, выкрикивая маловразумительную брань. Лишь позднее, когда враги обнаруживали, что их поставки припасов сорваны, связь нарушена, а союзники вдруг взбунтовались, то понимали, что их представления не совсем соответствовали действительности. Планирование было крайне важным. Планирование, координация передвижения Стай, окружение добычи, чистота убийства.
Волки были дикими, но отнюдь не отсталыми. Гангава будет уничтожена быстро и безжалостно. Примарх он или нет, но Магнусу придется пожалеть о решении обосноваться в зоне досягаемости.
В дверь за его спиной позвонили.
— Входи, — разрешил Железный Шлем, не оборачиваясь.
Он слышал тяжелую поступь Къярлскара и чуть более легкие шаги одного из рунных жрецов, Фрея. Два облаченных в броню гиганта встали перед Великим Волком.
— Все готово? — спросил Железный Шлем, не отрывая взгляда от планеты.
— Как ты велел, — ответил Къярлскар. — Девять Великих рот ждут сигнала атаки; резерв будет готов, когда потребуется.
— Есть новости с Фенриса?
— Обычные астропатические донесения, — доложил Фрей. — Никаких новостей. Думаю, им скучно.
Железный Шлем отрывисто рассмеялся:
— Какая жалость. Мы привезем им наши трофеи, чтобы развеять скуку.
Къярлскар шагнул к окулярам. Его силы находились над городом на протяжении двадцати восьми дней. Железный Шлем знал, что волчий лорд все это время отчаянно хотел напасть, но подчинился приказу, что до тех пор, пока не прибудет весь флот, ни один болт не полетит во врага.
— Фрей, ты все еще чувствуешь его? — спросил Къярлскар.
Рунный жрец кивнул:
— Он там, внизу. Там же, где был недели назад.
Къярлскар нахмурился:
— Почему он столь пассивен? Вот этого я никак не пойму.
— На Просперо было то же самое, — спокойно промолвил Железный Шлем. — Он верит, что колдовство защитит его, что нас укротит парочка заклинаний. Он даже представить себе не может, как что-либо может угрожать ему в его собственной цитадели.
— А мы можем?
Железный Шлем повернулся лицом к ярлу Четвертой роты.
— Кажется, ты сомневаешься, Арвек. Мне это не нравится, особенно перед битвой.
