Они будут оплакивать своих мертвых и разыгрывать величайшие из легенд: Сновидение Лилеат, Покров Иши, Войну в Небесах, Гибель Эльданеша, Падение. Рассказывая истории, они вновь освятят драгоценные ритуальные маски, сердце труппы, и затем снова отправятся в путь, бродить от коралловых океанов до великих, полных вздохов травяных морей. Они найдут лагеря своих сородичей, прокрадутся меж их шатров и привязанных драконов, поразят и очаруют их тенью и смехом, а затем явят себя, выйдут на свет и будут танцевать для них. Возможно, они расскажут одну из великих историй, возможно, одну из меньших, а возможно, какую-то из самых юных — о Поглотителе или о звериных войнах у великих Врат.
А быть может, в этот раз их танец расскажет новую историю. Историю о бродягах и путешественниках, чьи старые пути распались, вынудив их покинуть безопасную Паутину и сделать быстрый, тайный переход через мир похрустывающих дюн и кровавых, безлунных небес. Историю о чудовищной буре, которую не смогли обогнать даже эти легконогие странники. Историю о поиске того, что забрала у них буря, того, что было им более дорого, чем черты собственных лиц. Историю об уродливых выскочках-животных, которые коснулись того, что не должны были даже видеть, историю о наказанной дерзости, справедливом воздаянии за кражу, святотатстве, обернувшемся против себя же. Историю о том, как великие легенды пытаются играть сами себя даже через столь низменные подобия разума.
Такова сила легенд. Такова сила масок. Это была история, которую Шеагореш даже не мог представить, когда покинул свою старую труппу и создал новый набор великих масок, чтобы заложить основу для другой, но теперь, когда они прожили ее, история была частью их собственной, и они будут рассказывать ее, истолковывать по-новому и танцевать для себя и для других все последующие годы.
Взвился ветер, пыльные облака и ночная тьма опустили занавес над пустыней. Тусклые аварийные огни мерцали в коридорах башни, контрольные счетчики искрили на панели управления, безответно кричала вокс-тревога. Ничто не двигалось, и 347-ое юго-восточное Депо Обслуживания трубопровода постепенно поглотила пустынная ночь.
Дэн Абнетт
Рассказ о магосе Драшере
САДЫ ТИХО
Тема того, каким именно родом деятельности занимался мастер Деллак, в разговоре никогда не всплывала, а Валентин Драшер был не в том положении, чтобы задавать вопросы и лезть не в свое дело. Конечно, мастер Деллак был успешным человеком, одним из наиболее заметных богачей на пыльном пространстве Костяного Берега. У Драшера была одна-две мысли на этот счет, но он решил, что безопаснее, пожалуй, будет этого не знать. Он просто делал то, что ему было сказано. Дважды в неделю, после работы, он посещал поместье мастера Деллака, расположенное среди холмов, чтобы на частной основе оказать свои специализированные услуги в обмен на обговоренную плату. И, в любом случае, не задавать вопросов.
Иногда мастер Деллак добавлял к оплате подарок — копченую ветчину, упаковку дорогого, изысканного печенья, а порой даже бутыль привозного вина. Драшер знал, что может получить неплохие деньги за эти продукты, но всегда оставлял их себе. Не то что бы он был жаден или любил гурманствовать — хотя, Трон знает, прошло много, очень много времени с тех пор, как Валентин Драшер наслаждался хоть какой-то роскошью. Он делал это потому, что существовала черта, которую Драшер не был готов перейти. За долгие годы он потерял так много всего, что составляло его жизнь, его респектабельность и добрую репутацию, что крепко держался за то, что у него еще оставалось.
Кроме того, он был кротким человеком и слишком боялся, что его поймают.
Поздно вечером в один хвалебник Драшер возвращался из дома Деллака в Калостер. Он приходил в поместье и покидал его пешком — целое путешествие, не меньше часа в один конец. Деллак ни разу не предложил ему транспортер, несмотря на то, что у него был водитель. Драшер пытался воспринимать эти походы раз в две недели как вполне достойное упражнение для мужчины его возраста, которое должно приносить пользу, однако к тому времени, как он приходил к своему обиталищу на улице Амон, он всегда чувствовал усталость.
Солнце зашло, и небо над маленьким прибрежным городом стало мраморно-розовым. Ночной ветер поднимал и рассеивал клубы белой пыли с дюн по ту сторону дороги в город, и Калостер выглядел темным, как будто каждое окно было закрыто ставнями.
Здесь отсутствовала ночная жизнь, никуда нельзя было скрыться от скромности и тишины маленького города. Но вдобавок к заработку, лежащему в кармане верхнего платья, Драшер нес в сумке кусок хорошей грудинки. Он будет сытно ужинать по меньшей мере несколько дней.
Улица Амон, застроенная доходными домами, тянулась под горку от площади Аквилы до ржавых причалов и заброшенных рыбзаводов. От старости и недостатка ухода дома приобрели грязно-коричневый цвет, а их крыши нуждались в починке. Воздух был пропитан зловонием от печей для обжига извести, расположенных прямо через дорогу. Драшер снимал комнаты на четвертом этаже дома номер семьдесят.
Чуть дальше по улице был припаркован большой черный транспортер с хромированными фарами. Драшер заметил его, пока рылся в карманах в поисках ключа, но не слишком этим озаботился. Он поднялся к своей двери по узкой деревянной лестнице.
Только войдя в свою комнатушку, он понял, что в ней уже кто-то есть.
Мужчина был крепкого сложения и довольно-таки уродлив. Тяжелые брови, грива густых темных волос, бесформенное, асимметричное лицо. На нем был застегнутый на все пуговицы костюм из толстой черной саржи и тяжелый кожаный плащ, тоже черного цвета. Он удобно расселся напротив двери на деревянном стуле с решетчатой спинкой, дожидаясь его.
— Что вы… — начал Драшер. Голос получился слабый и писклявый.
— Вы Драшер? — спросил мужчина.
— Да. А что? Что вы тут делаете? Это моя…
— Валентин Драшер? — с нажимом переспросил мужчина, бросив взгляд на маленький инфопланшет в левой руке. — Магос биологис? Тут написано, что вам сорок семь. Это правда? Выглядите старше.
— Я — Валентин Драшер, — ответил Драшер, слишком напуганный, чтобы оскорбиться. — К чему это? Кто вы?
— Присядьте, магос. Сюда, пожалуйста. Положите сумку на стол.
Драшер сделал, как было сказано. Сердце колотилось, кожа стала влажной от пота. У него появилось ужасное чувство осознания того, к чему все идет.
— Меня зовут Фалкен, — сказал человек и мельком показал ему документ. Драшер сглотнул, увидев серебряную печать Магистратума с маленькой оранжевой ленточкой — знаком Отдела Военного Управления.
