Франка помогла Райнеру убить очередного солдата — перерезала ему горло кинжалом, пока Райнер его отвлек.
— Давай, капитан, — сказал Халс, — осталось всего двое. Ну-ка, проучи этого безмозглого.
Райнер увидел, что Эрих и Магда беспокойно наблюдают за схваткой. Ему не хотелось встречаться с фон Эйзенбергом один на один, особенно когда знамя придавало рыцарю сил. Но должен же был кто-то это сделать. Он вздохнул, выхватил пистолет из-за пояса павшего мечника и двинулся вверх по холму, оставив позади сражающихся товарищей. Вокруг все было в дыму, летели искры, лес вокруг холма горел, словно стог сухого сена. Пламя практически скрывало от глаз поле боя.
Эрих выбросил знамя вперед:
— На колени, собака! Как знаменосец барона Альбрехта, я приказываю тебе! Делай, как он приказал! Повинуйся мне!
Леди Магда усмехнулась, видя, как зашатался Райнер, которого подавляла сила приказа. Тяга преклонить колени и поцеловать землю была почти неодолима. Но, поборов ее однажды, не подчиниться второй раз было легче. И он шел, мотая головой в попытке прояснить сознание.
— Прости, фон Эйзенберг, — выдавил он, — ты выбрал не тех, на ком можно поупражняться в колдовстве. Тюремный сброд не привык слушаться приказов.
Леди Магда взвизгнула и попятилась, потом развернулась и побежала к обрыву. Она подхватила с земли желтый флаг и принялась изо всех сил размахивать им над головой.
Райнер не обращал на нее внимания. Он поднял пистолет и прицелился в Эриха.
— Опусти его, Гетцау, — сказал Эрих. — Я приказываю!
Райнер держал оружие, борясь с приказом, но это стоило ему огромного труда. Пальцы не слушались.
Эрих рассмеялся и замахнулся на него свободной рукой. Рыцарь был безоружен и стоял на расстоянии десяти шагов, но Райнер отлетел, словно его ударили в грудь тараном. Он рухнул на землю, тяжело дыша, со жгучей болью в груди и животе. Глянул вниз. Кожаная куртка была цела, но рубашка намокла от крови. Он разорвал ворот. На животе было три глубоких пореза. В одном виднелось белое ребро. Он поморщился.
— Когти мантикоры, — прохрипел Райнер.
— Когти грифона, — самодовольно сказал Эрих. — Чтобы сокрушить врагов Империи.
Он снова замахнулся. Райнер перекатился на бок, и на земле, там, где он только что лежал, появились следы когтей.
— Если ты все еще думаешь, что сражаешься за Империю, ты еще больший дурак, чем я думал, — пробурчал Райнер. — Грифон там или мантикора, это все равно нечестно.
— Нечестно? — Эрих явно чувствовал себя оскорбленным. — Это священное оружие.
Райнер обернул куртку вокруг ран как можно плотнее.
— А у меня только этот меч. — Он с трудом поднялся на ноги, шипя от боли, и гневно взглянул на Эриха, который выглядел этаким героем с картинки, в лучах солнечного света. — Я думал, что ты человек чести, Эрих. Джентльмен. Что стало с правилами поединка? С честной игрой и выбором оружия?
— Почему я должен играть честно, если ты тогда сжульничал на поединке?
— Я не жульничал. Халс действовал сам. Я очень хотел продолжить бой до следующего прикосновения, да судьба вмешалась.
— Правдивая история, — издевательски сказал Эрих.
— Думай, что хочешь, — ответил Райнер, — но я здесь и готов продолжить, чтобы выяснить, кто сильнее, а ты атакуешь меня невидимыми когтями и туманишь мне мозги силой знамени. И ты смеешь утверждать, что это честно? Смеешь называть себя джентльменом?
— Вы ставите под сомнение мою честь, сэр?
— Да, пока ты не положишь это знамя и не сразишься со мной один на один.
— Не слушай его, глупец! — закричала леди Магда, подбегая со стороны обрыва. — Ты не должен опускать знамя!
— Пожалуйста, леди, — сказал Эрих, — это мужская ссора. — Он пригвоздил Райнера взглядом. — Откуда мне знать, что ты снова не обманешь меня?
Райнер приложил руку к сердцу:
— Даю слово джентльмена и сына рыцаря Якоря. Я буду сражаться с тобой по законам рыцарского поединка. Пусть Зигмар убьет меня, если я лгу.
Эрих нахмурился в замешательстве.
Леди Магда сжала кулаки:
— Ты, младенец неразумный, я приказываю тебе держать знамя и немедленно убить этого человека!
Это словно придало Эриху решимости. Он поднял знамя высоко над головой и изо всех сил вонзил древко в землю, чтобы оно смогло стоять само по себе. Он повернулся к Райнеру, снял портупею и вынул красивый длинный меч.
— Ну, на этот раз до смертельного исхода?
— О да, — сказал Райнер и выстрелил ему в лицо.
Пуля пробила нос Эриха, и голова рыцаря взорвалась кровавыми сгустками. Он был мертв, еще не успев упасть.
— В конце концов, ты был прав, Эрих, — сказал Райнер, отбрасывая пистолет. — Я действительно жулик.
Глава девятнадцатая
«Я БОЛЬШЕ НЕ ПОДВЕДУ»
Райнер перевел взгляд с безжизненного тела Эриха на Проклятие Валнира, воткнутое в землю рядом с убитым. До знамени вполне можно было дотянуться — а потом бросить вниз, на горящие деревья, и оно будет уничтожено, но Райнер колебался. Он заставлял себя протянуть руку вперед и коснуться знамени.
— Нет! — вскричала леди Магда и кинулась на него со стилетом.
Он отбросил ее на землю и занес меч:
— Хорошо, тогда сначала я покончу с тобой!
Она перекатилась на бок, рассмеялась и показала ему за спину:
— Блоха. Обернись, и увидишь свою судьбу.
Райнер взглянул через плечо. Прямо из стены огня, бушующего у подножия холма, вырвался вперед барон Альбрехт с десятью рыцарями: их кони ошалели от страха, гривы и хвосты дымились.
Люди Райнера, стоящие над телами только что убитых мечников, тоже обернулись и смотрели, как вверх по склону на них надвигается отряд всадников. Халс лежал на земле, держась за рану в здоровой ноге — ну, то есть больше уже не здоровой. Райнер с суеверным ужасом заметил, что искры от горящих деревьев подожгли маленькое святилище Зигмара, и оно вспыхнуло, словно факел. Дурное предзнаменование.
Рыцари опустили копья и устремились на его товарищей. Те устало отступали назад, не в силах бежать. Казалось, их уже ничто не спасет. Покуда…
Повинуясь внезапному порыву, Райнер схватил проклятое знамя и побежал вперед, поврежденные ребра бурно протестовали против непривычной тяжести. Древко опаляло руки, словно сгусток темной энергии. Оно оттягивало руки, суставы пронзала пульсирующая боль.
— Стойте! — закричал он. — Альбрехт! Рыцари, я вам приказываю! Во имя Валнира, остановитесь и возвращайтесь!
Альбрехт и его рыцари тянули поводья, кони вставали на дыбы и рыли копытами землю, словно внезапно наткнувшись на каменную стену. Один всадник выпал из седла.
