— Я надеюсь, наши товары получили ваше одобрение, граф, — торговец стоял перед длинным столом, глядя на Виктора темными глазами из-под тяжелых век. У него было тоже самое мягкое, неопределенное выражение лица, как и тогда, когда Филип представил его Виктору в салоне «Кожаная Венера» — одном из самых целебных учреждений в районе удовольствий Праксиса. Используя множество вежливых, замысловатых выражений высокого готика, он попросил аудиенции. Виктор, уставший от ночной гулянки и еще больше от выпитого, согласился и оставил Филипа заниматься делами. Торговец явился в назначенный день, один, неся с собой длинный тонкий кейс, сделанный из чего-то похожего на дерево, инкрустированный декоративными изображениями. Это напомнило Виктору о кейсе, в котором его дед хранил свое любимое антикварное охотничье ружьё. Содержимое этого вряд ли могло сильно отличаться.
— Мы были бы просто счастливы, если бы знали, откуда появились эти нечестивые реликвии, — проворчал Фредрик Энджел прежде, чем Виктор успел что-нибудь сказать. Сидевший слева от Виктора Брек стрельнул взглядом вдоль стола на старика, сидевшего справа от графа. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать в его адрес, но Виктор поднял руку, призывая Брека к тишине. Энджела, графсбератора своего деда, Виктор держал лишь для успокоения слуг старого графа — убрать его будет легче, когда положение Виктора укрепиться. Энджел не одобрял планов нового графа и средств, которыми он их осуществлял, но преданность семье до сих пор его сдерживала.
— Как я уже объяснял вашему новому графу, — вежливо ответил торговец, словно, не замечая возникшей в комнате напряженности. — Я просто представитель большого концерна, специализирующегося на поставках — мы доставляем необычные материалы тем, кто лучше всех их сможет использовать.
Несмотря на то, что слова адресовались Энджелу, он смотрел на Виктора. Тон торговца был вежлив, мягок, но предельно ясен: он вел дела с новым графом, а не со старым советником. Виктор улыбнулся, почувствовав, что старик рассвирепел.
— Наши корабли наткнулись на дрейфующий скиталец. Его местоположение не имеет значения. Внутри нашлись некие артефакты. А когда до нас дошли новости о вступлении в должность нового графа Дома Годи, нам пришло в голову, что другие могут воспользоваться ситуацией — выступить против Дома, пока новый глава не занял прочной позиции — и предложили наши услуги. Насколько я слышал, дела у вашего Дома идут хорошо.
— Это так, — согласился Виктор. — Несмотря на то, что слова Божественного Императора учат нас с опаской, относится к тому, что изготовлено ксеносами, в действительности это оружие как оружие, ничего более. И гораздо лучше, если это оружие будет в наших руках, чем в руках наших врагов.
Эти слова были сказаны Энджелу, и теперь улыбнулся уже Брек. Юноша практически дословно повторил рассуждения Брека, касающиеся возникших у Виктора опасений при виде изогнутой, с мерцающей поверхностью, сюрикеновой катапульты, угнездившейся внутри принесенного торговцем кейса.
— Когда вы связывались со мной, прося аудиенции, то сказали, что у вас много товаров, которое могут нам пригодиться, — обратился Брек к торговцу и тот кивнул.
— О, да, — ответил он. Виктор подумал, что в первый раз на тонких губах посланника мелькнуло подобие улыбки. — Их намного больше, чем мы сможем вам показать.
Крави получил сообщение во время молитвы. Стоя на коленях в темной и душной от благовоний атмосфере часовни Экклезиархии, он благодарил за свое повышение в ранг Покровителя первого района, который он и его команда вырвали из-под контроля Дома Райзигер. И в том, что они совершили это, была без сомнения воля Императора. Разве не написано в Священных книгах Терры, что Император человечества помогает тем, кто добивается всего сам?
Несомненно, он был тем центром, вокруг которого сосредоточились возможности, которых он достиг за столь короткое время. После смерти графа Райзигер один лишь вид сюрикеновых катапульт оказывал деморализовывающее влияние на людей, сталкивающихся с командой Крави. Он улыбнулся, вспомнив, как Покровитель соседнего района только увидев в руках Крави это оружие, поклялся, заикаясь, в верности Дому Годи.
Не соблазняйтесь изделиями ксеносов, ибо они мерзостны. Эквус III был верным Империуму миром, а Праксис — довольно набожным городом. Как и все остальные жители, Крави знал большую часть Книги Императора наизусть. Для членов каждого Дома планеты регулярное посещение часовни было само собой разумеющимся. И ни у кого не вызывало удивления, если члены конкурирующих Домов Годи, Райзигер или Маленко молились, стоя на коленях рядом друг с другом или с судьей из Арбитрес. Чтобы не происходило на улицах, священная земля, на которой стояли церкви Экклезиархии, считались нейтральной территорией.
Здесь нельзя было отрицать, что оружие, которое разнесло графа Райзигер на кровавые куски, было создано чуждым разумом для чуждых же рук, и возможно, для использования против верных слуг Империума. Опустившись на колени в часовне, Крави задержал дыхание, прежде чем возблагодарить за то, что оно попало в руки Дома Годи. Затем он замер, опустив голову, и с бешено стучащим сердцем ожидая осуждения, как знак того, что он проклят.
Вместо этого он почувствовал на плече руку и знакомый голос прошептал:
— Тебя ожидают в особняке.
Пока они быстро шагали вниз по ступеням часовни в вечерних сумерках, Грегор поведал ему, что Виктор срочно вызвал всех Покровителей. Грегор пригнал к часовне личную машину Крави — блестящую, двухместную и очень мощную, которую он принял как дань от торговца, чьи склады находились на вновь приобретенной территории Крави — для того, чтобы он мог быстро попасть в особняк. Сев за руль, он поручил своему лейтенанту известить Марию Клейст о том, что опоздает на вечернее свидание.
Выехав из ущелий городских улиц на поля и пролески, он посмеялся над своими недавними сомнениями. Не было удара молнии из стропил часовни, вызванного Императором в наказание за то, что он использовал оружие ксеносов. Ни один из жрецов не осудил его с высокого алтаря как помеченного скверной. При всех своих мерцающих странностях это «изделие ксеносов» ничем не отличалось от лазпистолета или болтера.
Когда он подъехал к особняку Годи, второе солнце Эквуса III уже садилось, бросая багровые блики на высокую стену. На зубчатых стенах стояли часовые; изогнутый металл и тонкие узкие дула их оружия сверкали в сумерках.
Особняк за стенами напоминал приземлившийся на посадочное поле транспортник. Крави был одним из последних прибывших Покровителей. Груменн был уже в подземелье, как сообщил ему охранник, когда он спешно подошел к низкому, похожему на бункер строению, которое являлось лишь надземной частью святая святых Дома Годи. Шагнув за тяжелые двери бункера, Крави почувствовал — сердце замирало так же, как и перед убийством графа Райзигер — что он делает еще один решающий шаг к своей судьбе.
