Ну вот, опять это слово. Как и другие, Грейлок понимал всю важность предприятия. Они были охотниками, Волками, и ничто не было важнее преследования и убийства. Многие в Империуме считали воинов Русса дикарями, но это свидетельствовало только о незнании истории галактики. Волки делали все, что было необходимо, для решения задачи, какой бы сложной та ни была. Именно для этого они и были созданы. Незавершенная охота была основой глубочайшего стыда, тем, что выжигает след в душе.
— Есть и другие соображения, — встрял Клинок Вирма, слишком старый, чтобы его можно было смирить неодобрением. Покрытое морщинами бесстрастное лицо обратилось к Железному Шлему. — Моя работа, к примеру.
— Не упоминай ее здесь, — пробормотал Вракссон, уставившись на рунного жреца. — Это военный совет, а не обсуждение твоего богохульства.
Клинок Вирма наградил ярла холодной улыбкой.
— Возможно, твою модель можно немного подправить, Эгиал.
— Довольно, — прошипел Железный Шлем.
Грейлок внимательно смотрел на Великого Волка, подметив раздутые ноздри и сверкавшие радужки глаз. Жажда убийства стала намного ощутимее.
Этот совет только подтвердит единственно возможный итог.
— Отвращение сильно во мне, — промолвил Железный Шлем. — Алый Король, виновник нашего бесчестья, у нас в руках, а мы медлим. Стыдитесь, братья! Мы что, собираемся вечно зябнуть здесь, сбиваясь в кучу вокруг костров, пока нас согревают дела отцов?
Раздался одобрительный хор голосов. Запах Стаи теперь был уже не воинственным, а исполненным нетерпения. Грейлок видел, как мастерски Железный Шлем воззвал к их гордости, и потому решил хранить молчание. Никто не станет оспаривать грядущее решение.
— Мы собрали все наши силы, — продолжал Железный Шлем. — Никто в галактике не сможет выстоять против Стаи. Къярлскар обнаружил его, и, когда мы к нему присоединимся, Гангава истечет кровью в наших когтях.
Салвргрим, чья страсть к охоте была исключительной, гортанными звуками выразил одобрение.
— Вот оно, братья, — пролаял Великий Волк, вознося к небу кулак. — Вы чувствуете это? Чувствуете это в своей крови? Это время, когда мы уничтожим последнее отребье Просперо!
В ответ собравшиеся ярлы дружно зарычали, и громоподобный рев заставил содрогнуться холодные камни.
Грейлок обменялся быстрым взглядом с Клинком Вирма, своим единственным союзником здесь. Выражение лица жреца было довольно кислым.
— А кто останется следить за цитаделью, лорд? — спросил старый рунный жрец, намеренно выбрав самый подходящий момент, чтобы чуть снизить накал царившей вокруг эйфории.
Железный Шлем взглянул на вюрдмастера, и на его лице появилась смесь пренебрежения и гнева.
— Ты и останешься! — рявкнул он. — Ты и этот щенок, раз у вас кишка тонка для боя. И никто больше. Остается только одна Великая рота. Всех остальных я беру на охоту.
Он резко повернулся к кругу громадных фигур в доспехах, выстроившихся вокруг Аннулуса, и на его лице расплылась улыбка убийцы.
— Присоединившихся ко мне ждет безмерная честь. Мы сделаем то, с чем не справился даже наш покойный отец.
Его улыбка превратилась в широкую ухмылку, обнажившую клыки из кости и металла.
— Мы возьмем Алого Короля! — прорычал он, и его голос загудел глубоко внутри нагрудника. — И сотрем его с лица вселенной!
Свет в зале был тусклым, едва ли ярче того, что нужен смертным, чтобы видеть. Здесь не было напольных светящихся полос, только четыре плававших под потолком пракаса. Подобно драгоценным камням, они лениво парили в воздухе, крохотные источники света в теплой темноте. Из-под пола доносился низкий гул варп-двигателей корабля, заставлявших пракасы дрожать, словно листья при дуновении ветра.
Амуз Темех мог читать даже в почти полной темноте, но мягкие красноватые оттенки света ему нравились. Он потянулся к уголку хрупкой страницы и осторожно перевернул ее. Его пальцы действовали бережно и аккуратно, не допуская новых разрывов, уже попортивших древний манускрипт.
Фиалковые глаза не отрывались от текста. Он знал, что там написано. Знал, что было написано во всех книгах, которыми обладал легион. Только Ариман, возможно, знал больше, но он ушел.
— Брат, тебе не надо было сбиваться с пути.
Темех высказал это вслух, чувствуя, как слова слетают с его губ. Он сказал это на телапийе, языке авторов книги, умерших давным-давно. Даже при своем сверхчеловеческом контроле над артикуляцией ему не удалось воспроизвести всю полноту нужных звуков — для этого понадобилось бы два языка, причем оба более цепкие, чем его собственный. Впрочем, даже грубое подражание стоило многого. С тех пор как погиб последний телап, скорее всего Амуз Темех был единственным, кто говорил на языке, которому уже миллион лет.
Слабый звон донесся снаружи, из коридора личного лексиканума Темеха. Он подавил укол раздражения. Афаэль просто делал свою работу.
— Входи.
При звуке его голоса панель в темном зале бесшумно отступила и открылась. Пракасы разбухли, чтобы дать больше света, и их лучи заскользили по комнате, демонстрируя ее разностильные предметы. Стол хаукс с Кареллиона, аквариум из кристалла полевого шпата со сверкавшими цихлидами, костяные ножны из погибшего мира-корабля эльдар — Сайм-Арвуэль.
Очень много безделушек. На древней Терре его назвали бы сорокой за любовь к ярким и необычным вещам.
— Все читаешь, брат?
Херум Афаэль, нагнувшись, вошел в лексиканум. Он был в полном боевом облачении, что делало его на полметра выше Темеха. Темно-синий доспех на сочленениях украшали бронзовые завитки, неприкрытой оставалась лишь гладкая лысая голова. Сейчас лорд-чернокнижник Пирридов проводил большую часть времени в броне, Темех уже не мог припомнить, когда последний раз видел Афаэля без нее.
— Времени уйма, — отозвался Темех, опуская книгу на стол перед собой.
Афаэль ухмыльнулся и встал перед ним. Он был само воплощение нетерпения. И это неудивительно — его собратья по ордену все были нетерпеливы. Дар, за который их и ценил Магнус.
— Брат, почему ты здесь? — спросил Темех, не желавший терять драгоценные дни до начала операции. Тогда уж все мысли, кроме как о сражении, станут невозможными.
— Что ты читаешь? — вопросом на вопрос ответил Афаэль, недоверчиво косясь на книгу.
— Ничего ценного для текущей кампании. Свет авторов этой книги давным-давно исчез из вселенной. Стараниями Ангрона, как я полагаю. Один из многих примеров его терпимости.
