– Я ваш должник, дорогой Итон, – коротко наклонил голову капитан. Нолни попытался было возразить, но Дрогов уже ввязался в следующую драку, и битва разъединила их.
При поддержке своих вооруженных пассажиров корсары одержали-таки верх над преследователями и очистили палубы всех трех сцепленных судов. Теперь у экипажа «Крестоносца» появилась возможность выяснить, как дела у остальных кораблей эскадры. Большой фрегат «Черный ворон», «Рыбачка» Кариена Дрогова и «Морская звезда» под командованием старшего из сыновей адмирала – Эндри – уже расправились со своими противниками. Еще три корсарских экипажа явно теснили альгавийцев. Капитан легкой шхуны «Стрела» Бронс избрал тактику дальнего боя, и выбранный им в качестве мишени фрегат уже начинал тонуть. А вот на флагмане и еще одном корабле – «Мелисе» – дела шли далеко не так хорошо. Их экипажи, как и «Крестоносец», вынуждены были вести бой сразу с двумя противниками, причем «Заиру» перед столкновением еще и основательно расстреляли, так что флагман угрожающе кренился на левый борт. Затонуть ему пока не давали накрепко привязанные с другой стороны корабли нападавших. Экипаж «Мелисы» и ее капитан Кот Ини славились своей жестокостью, к тому же им на помощь уже спешили «Черный ворон» и «Рыбачка». Даже не отдышавшись после драки, Дрогов приказал взять курс на «Заиру». Почти одновременно с матросами «Крестоносца» на сцепленные палубы хлынули корсары с «Морской звезды». Исход битвы был предрешен. Вдруг воздух огласили яростные и горестные крики. Итон невольно обернулся. Там, на залитой кровью палубе, лежал старый адмирал. С первого взгляда было ясно, что Адриан Дрогов мертв – его расстреляли в упор. Над отцом безмолвно застыли трое сыновей. «Да уж, красавцы», – мелькнула у Итона мысль. У Эндри была чем-то забинтована левая рука, лицо Кейена заливала кровь из резаной раны на голове, младший Чет весь почернел от порохового дыма. Под крики затихающего боя они молча опустились перед отцом на колени.
Вечером (сражение продлилось почти до темноты, хотя Итону казалось – всего какой-то час) корсары хоронили своих погибших. Погребальным костром адмиралу и всем остальным стала безнадежно тонущая «Заира». Пылающий и одновременно погружающийся в пучину волн флагман еще долго виднелся за кормой медленно дрейфующей эскадры.
Шторм начался внезапно. Во всяком случае, Итон даже не догадывался об его приближении. После сражения он со своими людьми вынужден был перебраться на «Черного ворона», на котором уже плыл Лен. «Крестоносец» получил в бою довольно сильные повреждения, но Дрогов не захотел бросать корабль и остался там с тридцатью добровольцами. Впрочем, пассажирам все равно стало просторнее – пираты захватили с собой семь наименее поврежденных альгавийских кораблей.
Резкий шквал ветра сорвал паруса с фок-мачты, и они, хлопая словно привидения, улетели прочь. На палубе поднялась беготня, то и дело раздавался резкий голос капитана Хэлли Гренсона. Лен и Итон выбрались на воздух. Быстро темнело, и скоро наступили густые сумерки. На корсарских кораблях зажгли сигнальные огни. Резкие, сильные порывы ветра сбивали с ног. На «Черном вороне» спешно убирали паруса. Братья добрались до Гренсона.
– Что происходит, капитан?
– Неудачное вы выбрали время для морских прогулок, – перекрикивая ветер, ответил тот. – В это время года бури случаются особенно часто. Это даже удивительно, что до сих пор они нас миновали. Зато эта вот обещает быть неслабой. Идите-ка вы обратно и получше задрайте за собой трюм. Здесь вам делать нечего. Зарифить грот! Шевелитесь, черти, живей! – подстегнул он матросов, не обращая уже на пассажиров ни малейшего внимания.
Буря действительно удалась на славу. Пиратские суда швыряло по волнам, как щепки. Фрегат качало так, что, казалось, еще немного, и он опрокинется на бок. Три ночи подряд, пока бушевал океан, никто на «Черном вороне» не сомкнул глаз. Запертым в душном трюме, лишенным возможности хоть что-то сделать для своего спасения, ежеминутно ожидающим страшного треска не выдержавшей напора воды палубы, пассажирам оставалось только молиться о чуде. Когда шторм истощился, Итон заметил в светлой шевелюре брата несколько седых прядей.
Буря закончилась почти так же внезапно, как и началась. Утром четвертого дня ураган стих, море сделалось тихим и ласковым. Взошедшее умытое солнце осветило притихшую водную гладь и раскиданные далеко друг от друга корабли пиратов. Собраться вместе корсары смогли только к середине следующего дня. Сразу стало понятно, что не хватает «Крестоносца» и двух захваченных у альгавийцев судов. Не желая верить в худшее, пираты безуспешно прождали их до утра, а потом медленно двинулись вдоль берега. На третий день с «Рыбачки» заметили обрамленную острыми рифами бухту, в которой обнаружились синие с золотом обломки «Крестоносца» и рыжие – одного из альгавийских судов. Гробовая тишина, царившая в бухте, не оставляла надежды найти там кого-нибудь живого. Пираты дали прощальный залп и покинули печальное место. Следов третьего корабля эскадра не встретила вообще.
Глава IV
Возвращение блудного сына
Хотя Лесси со слов Мариса знала, что Донн может привести повстанцев в Холмицы, Вельгис все равно появился неожиданно. Девушка с утра уехала далеко в морозную степь, приучая к седлу спокойную, но довольно глупую лошадь. Валль вызывала у Лесси раздражение, она не понимала даже простейших команд. Нельзя же все время с силой тянуть поводья! Хорошо выученная лошадь, по мнению Лесси, должна была повиноваться малейшим касаниям колена. С Валль предстояло повозиться. Девушка с ностальгией вспомнила норовистую Карн. Признав всадницу, кобыла начала повиноваться той безоговорочно, понимая наездницу с полуслова. Лесси даже хотела было выкупить Карн для себя, но, увы, выученные ею лошади стоили слишком дорого.
Черные точки на белом снегу дороги она заметила уже после обеда. Настороженно приглядываясь, Лесси на всякий случай прикидывала, какую скорость может развить Валль. А если это альгавийцы? Пока они не показывались в Холмицах, но село было крупное, богатое, и холмичане не сомневались, что распоряжений (и поборов!) новых властей им не избежать. Однако, приглядевшись получше, Лесси поняла, что приближающиеся не особо похожи на представителей власти. Довольно потрепанная разношерстная одежда, изможденные лица, и в то же время явные признаки строя и армейской дисциплины – кто бы это мог быть? Внезапное прозрение заставило ее задохнуться. Пришпорив Валль, она понеслась навстречу отряду.
– Лесси! – Командор Вельгис крепко обнял сестренку. – Милая ты моя, как же ты повзрослела, похорошела, как же я по тебе соскучился!
