Сколько времени он провел здесь? Дни сливались друг с другом, и в отсутствие цели они были пыткой. Он нахмурился и, не обращая внимания на судорогу боли в аугметической ноге — недавнем дополнении к его организму — уставился в темноту. Где-то там, в черной и бездонной пустоте, бушевала война, но Гарро и его люди знали лишь молчание Цитадели. Ему не было конца. Он чувствовал, как с каждым оборотом планеты оно поглощает еще одну крупицу его души. Для Астартес такое вынужденное бездействие было подобно яду.
(Голос): "Боевой капитан Гарро".
Он обернулся на звук голоса. Фигура с лицом, скрытым под капюшоном, молча пересекла комнату, и Гарро был уверен, что еще мгновение назад он был здесь один. Однако он узнал голос, и это объяснило все.
(Гарро): "Великий Малкадор. Я явился по вашему вызову, Лорд Сигиллит. Чем я могу служить вам?"
Малкадор слегка улыбнулся, прерывая чеканное приветствие Гарро: "Мне вспоминается, что, когда мы виделись здесь в последний раз, ты был зол на меня. Я видел цвета твоей ярости, сильные и яркие, как зарница".
(Гарро): "Стоит ли винить меня?" Гарро напрягся. "Я пересек световые годы на украденном боевом корабле, смотрел в дула орудий собственных боевых братьев, и ради чего? Чтобы донести предупреждение о предательстве, которое вы уже предвидели? Чтобы встретить недоверие и подозрения? Простите, если я пребываю в плохом настроении".
Улыбка Малкадора стала шире, и Гарро ощутил призрачный след психического прикосновения, прошедшего сквозь него. Не считая самого Императора, Малкадор был самым могущественным псайкером из ныне живущих людей, и стоять перед ним означало быть прозрачным, как стекло. Утаить что-либо было невозможно. Гарро столкнулся с этим и не отступил. Ему нечего было скрывать. Малкадор знал о нем всю правду. Бывший когда-то капитаном роты Четырнадцатого Легиона Астартес, Гвардии Смерти под командованием примарха Мортариона, Гарро ушел в бега. Он сохранил верность клятвам, когда их нарушили все, кто был вокруг него. Когда его повелитель и его сородичи заявили о своей верности изменнику Воителю Хорусу, именно Гарро осмелился не согласиться и совершил отчаянный вояж через космос, чтобы донести весть об этом колоссальном мятеже до Императора.
(Малкадор): "Натаниэль, за свою верность ты заплатил высокую цену: твой Легион, братские узы, жизни твоих людей. Однако, ты все еще хранишь ее".
(Гарро): "Я Астартес Императора, — ответ последовал незамедлительно, — и я не могу этого изменить".
Сигиллит кивнул: "Но без цели Астартес — ничто. Воин без войны — вовсе не воин".
Вопреки собственным намерениям, Гарро почувствовал, как возвращается раздражение: "У меня есть цель. Что бы ни направляло нас — человеческая воля, судьба или некая высшая сила, я знаю вот что: есть некий замысел, по которому я остался жив, так же как был смысл в том, что я принес предупреждение, что был единственным, кто устоял, пока мои собратья приняли бунт всей душой". Он обвел рукой вокруг себя: "Но пока вы держите меня в этом загоне, вы не даете мне шанса его понять".
Когда глаза Малкадора встретились с его взглядом, по спине Гарро пробежал холодок, как если бы на его душу упала тень. В этот момент до него дошло, зачем Сигиллит внезапно затребовал его присутствие в этом месте.
(Малкадор): "Там будет видно, каким замыслам ты будешь служить. Действительно, ты Астартес, и этого не изменить. Но ты больше не в Гвардии Смерти. Ты призрак, тень, что пребывает меж светом и тьмой, пойманная посреди сумрака. И мне нужны такие люди".
(Гарро): "Тогда дайте мне задачу, Сигиллит. Я прошу лишь этого и ничего больше. Позвольте мне исполнить то, для чего я предназначен".
И, видя такое рвение, Малкадор дал Натаниэлю Гарро именно то, чего тот хотел.
***
В воображении Рубио разворачивался момент смерти его боевого брата. Он расслышал отзвуки голоса Миллиуса в порывах завывающих ветров Калта. Апотекарий выкрикнул предупреждение за мгновение до мощного взрыва, который разорвал его тело и окончил его жизнь. Рубио видел бегущего культиста, заметил в тот самый момент, когда в болтере кончились заряды. В эти драгоценные мгновения, пока он вставлял новый магазин и наводил оружие, ему не хватило скорости, чтобы спасти друга. Сцена смерти пылала, как злое клеймо, которым жгло его чувство вины.
Трагедия заключалась в том, что он мог остановить культиста. С болтером или без, Рубио мог сделать это усилием мысли, но сейчас такие вещи были под запретом. Когда-то, казалось, что в другой жизни, Рубио представлял из себя больше, чем сейчас. В настоящее время он был обычном Астартес из тактического подразделения, но раньше… раньше он гордо носил на наплечнике череп и свиток — эмблему звания кодициария, знак боевого псайкера на службе Ультрадесанта. Некогда Рубио и его собратья были грозой любого поля боя, и в его присутствии напрягались даже его товарищи-Астартес. Когда-то мощь варпа струилась с кончиков его пальцев, актиническое свечение телекинетических молний несло гибель врагам человечества, и неисчислимых противников сметало прочь чистой мощью его разума.
Но не сейчас, после собрания на Никее и издания Императором Decree Absolute. Многие полагали, что обладающие даром Рубио, или, как считали некоторые — его проклятием, отстояли от колдунов всего на один шаг. Их умы были открытыми дверьми для губительных сил, готовых дотянуться из тьмы и поглотить их. И на Никее, на почве страха или ревности, эти голоса в конце-концов одержали верх. На конклаве своих сыновей-примархов Император Человечества приказал, чтобы все псайкеры Легионов Астартес — каждый эпистолярий, кодициарий или библиарий — воздерживались от применения своих способностей и вернулись к несению обычных обязанностей рядом со своими боевыми братьями.
Рубио проявил преданность и послушание. Он сделал так, как ему приказали, сдав свой психический капюшон и силовой меч. Его официальный статус обнулился, он согласился на перевод и не испытывал сомнений. По крайней мере, поначалу. Но теперь, со смертью Миллиуса, он потерял покой. Каждым фибром своей души Рубио знал, что, позволь ему в полной мере использовать сверхъестественные способности, и Апотекарий все еще был бы жив. "И сколько еще других, — думал он, — чьих смертей можно было бы избежать, скольких врагов уничтожить благодаря мощи псайкера?"
(Гайюс): "Ты чем-то обеспокоен, брат?"
Рубио отвлекся от самокопания и обнаружил стоявшего над ним капитана Гайюса.
(Рубио): "Ничего важного, сэр".
Это была жалкая ложь и капитан видел это.
(Гайюс): "Я знаю, о чем ты думаешь, друг. И еще я знаю, что ты один из лучших Ультрадесантников, которыми мне выпала честь командовать — независимо от того, какие из своих талантов ты применяешь". Гайюс положил свою руку ему на плечо: "Отвага и честь, Рубио. Мы следуем слову Императора и Жиллимана до самой смерти".
