режим прекращения огня на Скатии. Глубоко вздохнув, примарх отчасти восстановил самообладание. — Императору и его союзникам из Механикума ведомо многое о генетических манипуляциях. Возможно, найдётся способ устранить вмешательство Регентства.
— А зачем нам меняться? — возразил ещё кто-то из делегатов. — Сейчас мы свободны, но наши узы разума делают нас Капыкулу. Они — часть нашей сути, как прежней, так и нынешней.
— Временами они отлично нам помогали, — добавил дородный сенатор. — Именно узы разума открывают доступ к магистралям варпа.
Рогал Дорн посмотрел на делегатов, и Гидореас, заметив, как его отец стиснул челюсти, осознал, что тот пребывает во власти глубоких противоречий, скрывая свою боль под маской стойкости.
Примарх жестом указал капитану хускарлов на двери, ведущие в вестибюль. Прошагав туда же вслед за сыном, Рогал принялся расхаживать взад и вперёд.
— В чём затруднение, мой господин?
Дорн посмотрел на Гидореаса, затем перевёл взгляд в сторону зала сената. Пальцы примарха сжались в кулаки.
— Согласие — для человеческих миров. — Выговорив эту фразу, Рогал расслабился, как будто скинул тяжкое бремя. — Капыкулу — уже не люди.
— Они считают себя таковыми, владыка примарх. А даже если они не люди, что с того? Некоторые ксеносы сумели найти общий язык с Империумом. Вы мастерски привели нас к победе! Добились всего, к чему стремились.
— На данный момент, но Император провозгласил, что Галактика будет принадлежать человечеству. Однажды Капыкулу уже восставали, и снова могут поднять мятеж. Сейчас я как никогда убеждён, что Император крайне тщательно подобрал слова. «Избавьтесь от этого скрытого врага». Перед нами поставили ясную цель. Мы должны помнить о роли Легионес Астартес. Ни к чему щадить своего будущего противника.
Глубоко вздохнув, примарх выпрямился, пристально взирая на магистра хускарлов. Гидореас мог только догадываться, о чём думает Дорн. Возможно, его мысли бушевали, перебрасываясь аргументами, как враждующие фракции? Или же разум Рогала, как бесчувственная машина для выработки стратегий, анализировал и разбивал проблему на составляющие, чтобы решить их по отдельности?
— Ожидай приказов, капитан.
Отворив двери, Дорн шагнул в зал. Гидореас последовал за ним.
Как только они оказались внутри, примарх заговорил, и протесты сенаторов быстро утонули в рёве комбиболтеров.
Обернувшись на голос, Сигизмунд увидел, что к нему подходит худой, облачённый в рясу человек, который опирается на посох с пылающим навершием.
Малкадор. Регент Императора.
— Разумеется, твой генный отец был прав, — продолжил древний псайкер. — Капыкулу никогда не смогли бы стать частью Империума. Истинной наградой для нас стали варп-врата. Я имею в виду, что мы до сих пор учимся на них, и уроки очень ценны.
— Ночной крестовый поход обернулся почти полным провалом, — возразил Ранн. — Мы покончили с Капыкулу только благодаря помощи Детей Императора. Не повод для похвал владыке Дорну.
— Мы сделали именно то, что нам поручили, — вмешался Сигизмунд. Он прекрасно понимал, что это значит, и что значит поступить иначе, чем от тебя ожидали. — Владыка Дорн исполнил приказ Императора.
— Да, правда в этом, — изрёк Малкадор. На какое-то время он задержал на Сигизмунде пронизывающий, чуть тревожащий взгляд. — Он не сделал ни того, что считал лучшим вариантом, ни того, что, по его мнению, следовало бы сделать. Он поступил так, как ему сказали. Вот почему Император всегда доверял вашему генному отцу больше, чем кому-либо иному. Действия экспромтом, импровизация, гениальность — всё это очень полезно, но чаще всего Он желает, чтобы люди исполняли именно то, что Он велит им.
— Это всё равно не объясняет, почему нас вернули на Терру, когда ещё оставались непокорённые миры, — заметил Ранн.
Малкадор расхохотался, хрипло и цинично. Пока он отвечал, его лицо приняло недоброе выражение.
— А кому ты, Фафнир из Раннов, отдал бы ключи от своей крепости, если не тому, кто заслужил твоё полнейшее доверие?
— Такое объяснение мне в голову не пришло.
Штурмовой командир явно смутился из-за своей промашки.
Малкадор уже отвернулся, когда Сигизмунда посетила неожиданная мысль.
— Наш господин знал, что у него будет время укрепить Терру, — сказал Храмовник. Он огляделся и обвёл взмахом руки окружающий пейзаж. — Помог пример Ночного крестового похода. Он давно наблюдал за тем, как Хорус ведёт кампании, и поэтому понял, что тот не предпримет стремительную атаку, ни за что не ударит по Терре без подготовки.
— Поистине так, — произнёс регент. — Хорус не мешкает, он не трус, однако действует лишь после того, как обеспечит себе преимущество. Оставалось слишком много незавершённых дел, слишком много неопределённостей, чтобы он просто привёл своих изменников прямиком к Императорскому дворцу. Твой генный отец знал об этом, хотя каждый день проверял, нет ли признаков надвигающегося вторжения. Я уверен, он непременно желал бы выделить хоть ещё один день на подготовку, но, полагаю, он практически идеально рассчитал время.
— Но зачем позволять ему поступать так, как он хочет? Я имею в виду Хоруса. — Сигизмунд стукнул кулаком по парапету. — Зачем ждать, пока клинок ударит по цели, а не парировать, когда его только заносят?
— Потому что Император распорядился так, — вкрадчиво ответил Малкадор. — Не забывай об этом в грядущие дни, когда всё вокруг погрузится во тьму и погибель. Что бы ни случилось, какие бы неудачи ни постигли нас, Рогал Дорн и его легион находятся именно там, где их желает видеть Император. А посему мужайтесь и действуйте соответственно.
Внезапно регент повернул голову, словно заметив что-то. Он устремил взор на восток, к исполинскому столпу Астрономикана за главными стенами.
— Время на исходе, и мне ещё нужно кое с кем поговорить, пока день не угас.
Не прощаясь, Малкадор отбыл через ту же маленькую дверь, в которую вошёл. Озадаченный разговором Сигизмунд ничего не сказал. В его памяти ярко пылали картины сожжения Незримых и разрушения их миров.
— Лучше выйти против сотни орков, чем с ним болтать, — проворчал Ранн и наклонил голову влево, потом вправо, разминая шею. — Он меня
