— Что? — переспрашиваю я, заставляя себя мыслить четче. Очень важно рассуждать здраво, если я собираюсь еще раз увидеть этот пергамент.
— Мы сказали, что пойдем за тобой, а не за Полковником, — повторяет Лори, одобрительно глядя на меня.
— Что? — рявкаю я злобно, потому что в замешательстве. — Что это значит?
— Это значит, что если ты считаешь, что у нас получится, то мы тоже хотим попытаться, — объясняет Лори, ее бледное лицо излучает искренность.
— Хорошо, гвардейцы, — произносит Полковник, — мы выдвигаемся с наступлением темноты. У вас есть два часа на подготовку.
БУРЯ, кажется, прошла, грохот грома затих, его заменил рев артиллерийских батарей вдалеке. Мы сидим на каменистом пригорке, насколько я могу сказать, примерно в восьмистах метрах от текущей позиции Имперских окопов. Перед нами на километры тянется кишащая повстанцами равнина. Кажется, что все это своего рода перевалочная база, открытое пространство гудит от деятельности. Издалека я могу только предполагать, где находятся подземные проходы для вылазок Коританорума. Две сторожки обрамляют огромные бронированные ворота, вставленные в скальный выступ горы, в которой вырыта большая часть цитадели. И в этой горе с легкостью можно обороняться, выдержать все, кроме самой длительной и направленной орбитальной бомбардировки. Кто знает, насколько глубоко уходят нижние уровни? Части над землей окружены концентрическими, зазубренными стенами, каждая в метры толщиной, построенные из соединенной пласстали с рокритом. Их сложно повредить снарядами и энергетическим оружием, их наклоненные формы предназначены, чтобы отражать атаки с мертвого пространства между ними. Это пространство тоже огневой мешок, чистое и гладкое, где нет никакого укрытия достаточно удачливым врагам, которые преодолели бы одну из стен. Я понимаю, почему полмиллиона гвардейцев без особого эффекта бросались на бастионы этого укрепления.
Меня отвлекает пролетевшая на запад слева от нас кучка сигнальных ракет, распустившаяся желтыми цветками взрывов.
— Это сигнал, которого мы ждали, — произносит Полковник, он стоит рядом со мной на краю брошенного окопа повстанцев. К этому времени сражения ушли из этой области, и соединяющиеся траншеи вдоль линии горного хребта дают нам превосходное укрытие от пристального взора защитников Коританорума. Собранные перед нами силы, возможно, ударят вдоль южного фланга Имперских окопов, надеясь, по возможности, закрепиться и зажать огромную часть солдат Императора между этим отрядом и стенами Коританорума.
— Начинается диверсионная атака, — информирует нас Полковник, со щелчком закрывая корпус золотого хронометра, полученного от комиссариата до того как мы оставили пост, где он поставил нам ультиматум. Положив таймер во внутренний карман шинели, он, по-видимому, расслабляется и осматривается. На самом деле сильно расслабляется, учитывая, что это самая важная и рискованная миссия, с которой мы когда-либо сталкивались.
Звук падающих по скале мелких камушков над нами заставляет всех развернуться и поднять оружие — за исключением Полковника, который продолжает дальше смотреть на Коританорум.
— Добрый вечер, лейтенант Страйден, — не глядя, произносит Полковник, и мы видим молодого человека, карабкающегося вниз с горы, на его худом лице играет широкая улыбка.
— Рад вас видеть, полковник Шеффер, — весело произносит мужчина, после чего вежливо кивает каждому из нас. С головы до ног он завернут в искусно сделанный камуфляжный плащ, его раскраска практически идеально совпадает с серо-коричневыми скалами вокруг Коританорума. Он прыгает в узкую траншею, чтобы встать рядом с Полковником. Его плащ развевается на ветру.
— Сейчас, полковник Шеффер? — взволнованно спрашивает он.
— Когда будете готовы, лейтенант Страйден, — кивком подтверждает Полковник.
— Что происходит, сэр? — спрашивает Лори, с подозрением глядя на Страйдена.
— Лейтенант Страйден собирается вызвать огонь прикрытия, чтобы расчистить нам путь к входу, — отвечает Полковник, опускаясь в траншею.
— Вам понадобиться по-настоящему большая пушка, чтобы расшевелить их чуть-чуть, — говорю я лейтенанту. Он разворачивает свое постоянно улыбающееся лицо ко мне.
— Ох, у нас действительно есть кое-какая очень большая артиллерия, мистер Кейдж, — отвечает он, доставая из под плаща какой-то сложный аппарат. Он присаживается на корточки и открывает створки коробки размером с кулак, подносит ее поближе к глазам.
Его пальцы бегают вдоль рядов кнопок сбоку аппарата, что явно похоже на дальномер или что-то в этом духе, делает какие-то небольшие корректировки. Отодвинув коробку от лица, Страйден смотрит на нее, и я вижу на ее цифровом экране ряд чисел и букв. Он удовлетворенно кивает и затем поднимает взор к затопленному облаками ночному небу.
— Я бы сказал, что ветер юго-юго-западный, а мистер Кейдж? — внезапно спрашивает он.
— Ветер? — бормочу я, полностью захваченный врасплох необычным вопросом.
— Да, — отвечает он, глядя на меня с улыбкой, — похоже, что в шести тысячах метрах отсюда идет антициклон.
— Ваша пушка должна выпустить снаряд по чертовски высокой траектории, чтобы обогнуть его, — комментирует Лорон, стоящий с другой стороны от лейтенанта.
— О нет, он вовсе не взлетает вверх, он просто падает вниз, — любезно отвечает он, нажимая на кнопку у основания аппарата и поднимая его над головой.
— Не взлетает… — бормочет Гудманз, — значит это с орбиты?
— Правильно, — кивком подтверждает Страйден, — я наземный офицер-наблюдатель с линкора «Благосклонность Императора». Он вскоре выстрелит.
— Линкор? — спрашиваю я скептически. Мой разум заполняют воспоминания о крейсере, который был с нами в системе Крагмир, и ряды огромных пушек по бортам. Один Император знает, насколько больше огневой мощи у линкора!
— Вот и оно, — радостно произносит Страйден, поднимая взгляд ввверх.
Небеса над Коританорумом начинают светлеть, и секундой позже я вижу пламенный след летящих вниз десяти ракет. Пока они летят, движение на земле привлекает мое внимание, так как повстанцы начинают в панике разбегаться, осознав, что происходит. С мощным, громоподобным ревом боеголовки торпед ударяют в равнину, вызывая рябь от взрывов, каждая воронка как минимум пятьдесят метров в поперечнике, они просто разрывают собравшихся предателей, подкидывают танки на огромном огненном шаре примерно на тридцать-сорок метров над землей. Я не вижу разлетающихся тел и предполагаю, что люди, видимо, полностью сгорают. Землю окутал бушующий инферно, и только затем, пробежав километры, до нас докатывается ударная волна, заставляя бешено трепыхаться плащ офицера Флота, волна горячего воздуха бьет не в лицо, больно обжигая глаза. Кажется, что сам воздух горит несколько секунд, небеса расцветают шарами последующих, вторичных взрывов. Страйден хлопает меня по руке и кивает вверх, я как раз успеваю заметить серию росчерков в воздухе, отражающих яркое пламя вокруг Коританорума. Полковник выбирается из траншеи, чтобы посмотреть, его глаза блестят красным, отражая полыхающую равнину.
