Филип Фармер - Личный космос

— Наверное, они тоже ушли через врата в разгар боя, — предположила Анана, — или улетели из центра управления.

— Да, а где Нимстоул? Пошли. Начнем искать.

Она застонала. Он не винил её. Из них обоих повыкачало энергию, но они не могли сейчас остановиться. Он побудил её подняться, и вскоре они изучали тела в коридорах за пределами центра управления и на лестнице. Он удостоверился, что убил двух Колокольников ракетами-шпионами. Пока они рассматривали солдата, сгоревшего во время боя с Лувахом, до них донесся стон.

С лучеметами наготове они приблизились с двух сторон к перевернутому бюро.

За мебелью они обнаружили Нимстоула, сидевшего, привалившись спиной к стене. Он держался за правый бок, и сквозь пальцы сочилась кровь. Поблизости от него лежал человек с пристегнутой к спине шкатулкой.

Это был недостающий Колокольник. В живот ему загнали по рукоятку нож.

— У него был лучемет, — сказал Нимстоул, — но заряд, должно быть, истощился. Он попытался подкрасться и убить меня ножом.

Кикаха изучил рану Нимстоула. Хотя кровь текла обильно, рана была неглубокой. Он помог Господу подняться, а затем удостоверился, что у того нет припрятанного оружия. Он помог ему войти в комнату, где спал Лувах, наложил на его рану псевдокожу и дал ему немного крововосстановительного.

— И он притом мог добраться до меня, — жаловался Нимстоул, — Так быстро он прыгнул. Но это вовремя предупредило меня.

Он поднял руку с гаким же, как у Ананы, кольцом.

— Все Колокольники мертвы, — облегченно вздохнула Анана.

— В это трудно поверить, — отозвался Нимстоул. — Наконец-то! И последнего убил я!

Кикаха улыбнулся этому, но воздержался от комментариев, а просто предложил ему:

— Ладно, Нимстоул, поднимайся-ка на ноги и не пытайся что-нибудь выкинуть. Я на время запру тебя.

Он снова обыскал Нимстоула. Тот принял позу оскорбленного достоинства и заорал:

— Почему ты так поступаешь со мной?

— Я не верю в ненужный риск. Я хочу проверить тебя. Пошли. Дальше по коридору есть комната, в которой я тебя запру, пока не удостоверюсь насчет тебя.

Нимстоул всю дорогу протестовал, и Кикаха, прежде чем закрыть его, сказал:

— Что ты делал в такой дали от центра управления? Тебе полагалось быть с нами. Ты ведь не убегал от нас, верно?

— Ну и что с того, что убегал? — огрызнулся Нимстоул. — Битва закончилась, или так я, по крайней мере, думал. Я собирался вернуться в свою вселенную, прежде чем эта сука Анана попытается убить меня, так как теперь она во мне не нуждается. Я не мог уповать на то, что ты удержишь ее. В любом случае не так уж плохо, что я покинул вас. Если бы я этого не сделал, тот Колокольник мог бы уйти или устроить вам засаду.

— Может быть, ты и прав, — согласился Кикаха. — Но так или иначе, ты останешься здесь. — Он закрыл дверь и запер ее, нажав кнопку на стене.

После этого они с Ананой продолжили долгий поиск. Они могли бы поберечь ноги, осматривая комнату за комнатой, если бы воспользовались видеомониторами в центре управления, поскольку через них можно было увидеть много комнат и коридоров. Но, покидая дворец, Вольф деактивировал их, зная, что Кикаха сможет их включить, если вновь наведается во дворец.

Колокольники не сумели найти источник управления и не располагали ни временем, ни достаточным числом рук, чтобы разобрать пульт управления и перемонтировать его. Теперь Кикаха не мог воспользоваться мониторами, так как они были выведены из строя в бою.

Они осмотрели сотни комнат, дюжины коридоров, десятки лестниц и все же охватили лишь малую часть одного здания, и им пришлось пройти еще много крыльев.

Они решили, что им надо подкрепиться и выспаться. Они проверили состояние Луваха, который крепко спал, и заказали из кухни обед.

Поев, Кикаха решил подняться в центр управления и удостовериться, что там не произошло ничего важного. Он питал некоторые надежды, что может вернуться Вольф, хотя это казалось маловероятным.

Существовали большие шансы, что врата действовали односторонне, если не воспользоваться рогом Шамбаримена, а тот был у Луваха.

Они потащились обратно вверх по лестнице. Кикаха не хотел пользоваться лифтами, пока не обретет уверенности, что они не заминированы. Как раз перед тем, как войти в центр управления, он остановился.

— Ты что-нибудь слышала?

Она покачала головой. Он жестом велел ей прикрыть его и, прыгнув к двери, покатился по полу за пульт управления. Некоторое время он лежал так, прислушиваясь. Вскоре он услышал тихий стон. Затем последовала тишина и еще один стон. Кикаха пополз по полу от пульта к пульту, ориентируясь по звукам.

Он был удивлен, хотя и не потрясен, когда обнаружил привалившуюся к пульту Подаргу. Её перья почернели и испускали зловоние, ноги обуглились так глубоко, что отвалились некоторые пальцы. Груди превратились в коричнево-красное мясо.

Рядом с ней лежал лучемет, когтистая лапа стискивала его рукоять.

Она вошла в центр, пока они с Ананой отсутствовали, и кто-то подстрелил её.

По-прежнему по-пластунски он произвел расследование и через минуту нашел его. Это был солдат, Шуптарт, которого он считал убитым Колокольниками. Но теперь, когда он подумал вновь, то ведь не смог опознать его ни в одном трупе. Это, правда, не было неожиданным, поскольку многие обуглились до неузнаваемости.

Значит, тевтон удрал от Колокольников и, вероятно, сбежал на нижние этажи. Он вернулся выяснить, что происходит. Подарга тоже вернулась после своего отлета из центра в разгар боя между Колокольниками и Вольфом. Эти двое, не имевшие на самом деле никаких причин конфликтовать, смертельно обожгли друг друга.

Кикаха заговорил с тевтоном, и тот что-то пробормотал. Кикаха нагнулся к нему поближе. Его слов было почти не разобрать, но некоторые из них он уловил. Они не походили на немецкие. Они были на речи Господов!

Кикаха вернулся к Подарге. Глаза её были открыты и тускнели, словно на них медленно, слой за слоем, накладывали тонкие вуали.

— Подарга! — позвал Кикаха. — Что случилось?

Гарпия застонала, а потом что-то произнесла, и Кикаха снова поразился. Она говорила на речи Господов!

После этого она умерла.

Кикаха позвал Анану. Пока она стояла на страже, он попытался допросить Шуптарта. Тевтон находился в глубоком шоке и быстро умирал. Но он, казалось, узнал Кикаху, хотя только на миг.

Наверное, жажда жизни, нахлынув, придала ему столько сил, чтобы высказать просьбу, способную спасти его — если бы Кикаха проявил милосердие.

— Мой колокол… там… надень его… мне на голову… Я буду…