Изабель поколдовала над гололитической панелью управления, чтобы получить хоть какое-то объяснение происходящего.
— Общее оповещение, сестра Мирия, — сказала она, читая символы. — На одну из посадочных платформ приземляется судно.
— Могу показать, — предложил Ваун. — Все экраны связаны между собой центральной сетью. Смотрители используют их для трансляции своих гимнов. С вашего разрешения, конечно.
— Приступай, — приказала Мирия.
— Прошу простить… — псайкер обошел Изабель и изменил настройки приборов.
На экране появилась плоская и блестящая посадочная площадка. Через мгновение, когда шаттл опустился на платформу, почтенная стража в одеяниях смотрителей выстроилась перед ним. Камера не передавала звуки. Крылья судна сложились, а когтеобразные посадочные шасси выдвинулись, прежде чем судно приземлилось. Мирия вгляделась. Человек, спускающийся по трапу челнока, был не кто иной, как Виктор Ла-Хайн.
— Теперь ты признаешь правдивость моих слов? — спросил Ваун.
Он отошел от пульта управления, медленно покидая область света.
— Возможно, в твоих словах есть доля истины, — нехотя признала Кассандра.
Мирия взглянула на колдуна, потом снова на гололит. Это был миг, которого он ждал, — ни одна из сестер не смотрела на него. Виктор все время повторял, что умение выждать нужный момент является признаком гениальности. «Ключ к величию, — вещал он, — умение терпеть, ждать переломного момента. Ударив в этот миг, ты повергнешь в смятение своих врагов».
Так и есть. Они помыкали им, унижали и осмеивали с того момента, как вытащили из-под обломков, но все происходило лишь потому, что он сам позволял им делать это — до этой секунды. Даже умные и бдительные сестры пресвятой Девы-мученицы могут ошибаться, и он с радостью им это докажет.
Две вещи произошли одновременно. Ментальное пламя, которое Ваун восстановил за несколько последних часов, ворвалось в помещение, озарив его стены и сбив женщин с ног. В тот же миг Ваун оказался рядом с вокс-кафедрой, хлопнул по ней рукой и активировал аварийный сигнал.
Вдогонку ему неслись болтерные снаряды, но он уже выбежал из заброшенной операционной в разоренные коридоры. Ваун хорошо знал все тайные лазы и тихо рассмеялся, представив себе, что будет, когда смотрители с нижних уровней доберутся сюда.
Ярость Мирии не знала предела. Рыча как дикая кошка, она стояла посреди направленного против нее шквала огня и посылала выстрелы смертоносного пламени в ответ агрессорам. Ее неистовство ужасало, гнев — в той же мере направленный на себя, как и на врагов, — освещал коридор вспышками плазмы.
Боевые сестры покинули заброшенную медицинскую лабораторию, когда появились посланные задержать их смотрители. Передовой отряд, прибыв на лифтах-подъемниках и не став ни в чем разбираться, сразу атаковал незваных гостий. Но они не представляли серьезной угрозы для разъяренных сестер Катерины, с ними быстро расправились. Однако это было лишь начало. Люди в серых рясах прибывали один за другим, приводя с собой ищеек. Разум закованных в кандалы пси-рабов свели до животного уровня: передвигаясь на четвереньках и издавая звериный вой, они метали в сестер иглы психокинетической энергии.
Смотрители имели очень внушительное вооружение для простых жрецов. Недостаток боевого опыта, который сестры не могли не заметить, они компенсировали таким редким оружием, как, например, сверкающие болтерные самострелы филигранной работы. Жужжащие электроколья, каждый длиной с руку Мирии, дождем хлынули в открытый проход, рикошетя от стен и выбивая снопы обжигающих искр голубого света. Селестинка услышала гневное проклятие у себя за спиной, когда Изабель схватилась за вонзившийся ей в плечо кол, при ударе крутанувший ее на месте как волчок. Солдаты-жрецы со своими когортами приближались, усиливая давление и вынуждая женщин отступать вглубь железных отсеков.
Рев сражающейся рядом Порции был слышен даже сквозь стрекот болтеров.
— Что теперь, старшая сестра? — зло потребовала она ответа, делая акцент на ее звание. — Путь назад отрезан, а этих треклятых клириков становится больше с каждой секундой!
Мирия пронырнула под горящей консолью, собирая мысли воедино. Плазменный пистолет в ее руке раскалился докрасна, и сквозь перчатку она чувствовала, как сильно он разогрелся. «Проклятый Ваун, — выругалась она. — Будь прокляты колдун и его вранье. Мое беспечное любопытство погубило всех нас!»
— Сестра! — бросила Порция. — Какие будут приказы? — Запах горячего металла патронника ударил в ноздри, когда она стала перезаряжать израсходованный серповидный магазин, отступив за колонну.
Мирия пристально посмотрела на нее:
— Мы покидаем это место. О нем должны знать наши хозяева. Необходимо связаться с канониссой!
Над головами свистнул очередной электрокол.
— Вокс-сигналы блокируются, — послышался голос Изабель, каждое слово которой было пропитано физической болью. — Я не могу отправить сообщение отсюда.
— Даже если мы сможем послать сигнал сквозь стены этой гиблой башни, Галатея казнит нас за нарушение приказов, — ответила Порция.
— Здесь должно быть полно приемо-передатчиков. Найдем один из них и подадим сигнал. — Мирия взглянула на оружие, соразмеряя свой гнев. — Я приму любое наказание, которое канонисса выберет для меня, но вряд ли мой проступок будет казаться ей столь значительным после того, на что мы наткнулись здесь!
— Да, если только она возьмет в расчет обвинение корсара лорду-диакону. У нас есть лишь слова Вауна…
— Ты сама все видела, — парировала Мирия. — Ла-Хайн тайно проводит исследования, это не опровергнуть.
— «Меркуцио» должен взорвать эту скалу с орбиты! — крикнула Изабель, отстреливаясь из оружия, которое держала в здоровой руке. — Треклятые пасторы! Вы смеете атаковать дочерей Императора?!
Выстрелы и колья пересекались в замкнутом пространстве. Вонь сгоревшего кордита и оплавленной стали обдирала горло женщин с каждым вздохом. Мирия оглянулась на Изабель, заметив, что Верити работает с ее раной, пока та перезаряжает болтер одной рукой. Стоящая впереди Кассандра указала пальцем в направлении противника.
— Что-то приближается…
Едва она успела произнести эти слова, как железная палуба под ее ногами стала содрогаться под множественными тяжелыми шагами. Мирия увидела, как смотрители и их ищейки-псайкеры расступаются, пропуская вперед троих тяжеловооруженных сервиторов. Едва уступая в размерах дредноуту, эти создания из железа и плоти двигались вперед, растаптывая тела мертвых клириков в кровавое месиво своими когтистыми ступнями. Их мелтаганы завизжали, заряжаясь на полную мощность, а звуки маслянистых щелчков оповестили о снятии с предохранителя многоствольных стабберных пушек.
