— Ты здесь нужна, — сказала она, когда наездница принялась отстегивать летные ремни.
— Я только сниму с тебя упряжь…
— Ты нужна мне прямо сейчас! — в голосе Орлиты звучало нетерпение. Я тебя ждала!
— Ну конечно, ждала, любовь моя! И это очень мило с твоей стороны, что ты меня отпустила…
— Лери просит тебя не тратить зря времени, — поторопила ее Холта.
— С Орлитой что-то случилось? — забеспокоилась Морита, бросаясь внутрь вейра.
Орлита сидела, вытянув шею, стремясь как можно скорее увидеть свою дорогую и такую необходимую ей сейчас всадницу. Морита влетела в вейр, и крепко обняв королеву за шею, с удивлением отметила, какое довольное лицо у стоящей рядом, до подбородка закутанной в меха, Лери.
— Мы тут все сделали как надо, — сказала старая наездница. — Но чем скорее ты отведешь ее на Площадку Рождений, тем лучше. Я не думаю, что она могла бы прождать тебя еще дольше… Но ведь ты действительно была нужна в Вейре Плоскогорье.
Между извинениями и словами ободрения своей королеве, Морита обрисовала Лери, как обстояли дела с Тамиантой.
— Между прочим, — заметила Лери, — никто даже и не знает, что ты куда-то улетала…
— Мне действительно пора, — жалобно сказала Орлита.
ГОД 1543, ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА; ФОРТ ХОЛД, ВЕЙРЫ ФОРТ И ПЛОСКОГОРЬЕ
— Что касается меня, — сказал Капайм, когда затихли отголоски барабанного гула, — то я от души рад услышать хорошую новость.
— Двадцать пять яиц — не слишком-то большая кладка, — трагичным тоном заявил лорд Толокамп.
В последнее время Толокамп стал совсем другим человеком. Те, кто относились к нему доброжелательно, утверждали, что он еще не пришел в себя после смерти жены и дочерей. Но Капайм-то знал, что утешился Толокамп весьма быстро. А после проведенной на скорую руку свадьбы безграничное горе лорда Форт холда вызывало изрядное сомнение. Впрочем, это не мешало Толокампу вовсю использовать свою утрату как оправдание раздражительности и нетерпимости.
— Двадцать пять яиц, одно из которых — королевское — прекрасная кладка для конца Прохождения, — твердо возразил Капайм.
— Морита не должна позволять Орлите снова выбирать Кадита, — выпятив нижнюю губу, заявил Толокамп. — Ш'гал так сильно болел…
— Это не наше дело, — заметил Тирон, присоединяясь к беседе. — Не то чтобы болезнь наездника как-то влияла на боевые качества его дракона. К тому же, Ш'гал ведет крылья на Падение в Нерате, и, судя по всему, полностью поправился.
— Им следовало бы информировать нас о положении дел в Вейрах, — с тяжелым вздохом сказал Толокамп. — Я так волнуюсь…
— Что касается Вейров, — сдерживая злость, ответил Тирон, — они с честью выполняют все свои традиционные обязанности.
— Если бы эти наездники не мотались по всему континенту, эпидемии могло бы и не быть!
— А если бы лорды холдов не стремились забить каждый свободный угол своих холдов…
— Сейчас не время для взаимных упреков! — прервал Капайма Тирон. — А винить в эпидемии Вейры — по меньшей мере смешно, — добавил он, с раздражением глядя на Толокампа. — Но возвращаясь к теме нашей дискуссии, прерванной добрыми новостями из Форт Вейра, в палаточном лагере есть больные. У нас пока не хватает вакцины, чтобы сделать им прививки, но обычными-то лекарствами мы должны их обеспечить!
— У них есть лекари, — с кислым видом ответил Толокамп. — Так вы мне говорили…
— Лекари тоже могут заболеть, да и они не в состоянии работать без лекарств. У вас, лорд Толокамп, полная кладовая медикаментов. — Собранных и приготовленных руками моей покойной жены…
— Лорд Толокамп, нам нужны эти лекарства, — Капайм сдерживался из последних сил.
— Для Руата, не так ли? — хищно осклабился Толокамп.
— И не только.
— Иметь необходимые запасы, в том числе и запасы лекарств, — личное дело каждого. А не мое. Я не собираюсь разбазаривать лекарства, которые могут потребоваться моим собственным людям.
— Если уж Вейры, пострадавшие не чета Форт холду, считают возможным делиться тем, что у них есть, то как вы можете отказаться помочь нуждающимся?
— Очень просто. Ответив вам «нет». Никто не имеет права входить в мой холд. Мало ли что случится. И меня не волнует судьба вашего палаточного лагеря — они сами во всем виноваты. Я не собираюсь рисковать своими людьми. Так же, как не собираюсь делиться с кем-либо своими запасами.
— В таком случае я отзываю лекарей из вашего холда, — сухо сказал Капайм, вставая.
— Но… но… но вы не можете этого сделать!
— Может! Еще как можем! — заверил Толокампа Тирон, вставая вслед за лекарем. — Мастера подчиняются своим мастерским, а не холдам. Надеюсь, вы об этом еще не совсем забыли?
Повернувшись, мастера вышли из комнаты.
— Меня просто тошнит от этого лорда, — признался Капайм.
— Я сейчас отзову мастеров. Встретимся в лагере.
— Не думал я, что дело дойдет до этого…
— Толокамп зарвался, — в обычно веселом, мелодичном голосе арфиста звучали холодные, суровые нотки. — Он принимает услуги мастерских как должное. Давно следовало поставить его на место…
— Собери мастеров, — сказал Капайм, — но в лагерь со мной не ходи. Не забывай, обратно нас не пустят. Тебе надо остаться в холде со своими арфистами и руководить моими людьми.
— Мои арфисты, — засмеялся Тирон, — да они почти все уже в том злосчастном лагере. Это тебе следует остаться.
— Мастер Капайм…
Из тени возле двери к ним обращалась одна из трех не поехавших в Руат и потому оставшихся в живых дочерей лорда Толокампа. Она не блистала красотой, но в ее широко расставленных глазах читался незаурядный ум.
— У меня есть ключи от кладовой.
— Откуда? — Тирон даже растерялся.
— Лорд Толокамп сразу дал понять свою позицию относительно вашей просьбы поделиться лекарствами. А что до ключей, то я же помогала собирать сырье, а потом и готовить сами лекарства. Вот они у меня и остались.
— Леди?.. — Капайм никак не мог припомнить, как же зовут эту девушку.
— Нерилка, — быстро подсказала она и улыбнулась, словно и не думала, что мастер лекарь сумеет вспомнить ее имя. — Я имею полное право предложить вам плоды своего труда. У меня есть только одно условие…
— Если это в моих силах… — Капайм был готов дорого заплатить за столь необходимые ему лекарства.
— Я хочу покинуть вместе с вами холд и работать в лагере, ухаживая за больными. Мне сделали прививку, так что опасность заразиться мне не грозит. — Она криво усмехнулась. — Лорд Толокамп проявил тогда необычайную щедрость. Но как бы там ни было, я не останусь в холде терпеть унижения от мачехи, которая младше меня. Ей и ее семье Толокамп позволил войти в холд, и однако, он оставляет лекарей и арфистов умирать за воротами.
