Ф'лон просто плевался ядом по поводу того, как долго Неморт'а не вступала в пору зрелости. Он винил в этом Йору с ее незрелостью и трусостью.
— Йора боится высоты — и это воздействует на королеву, как бы по-дурацки ни звучали мои слова! — не раз говорил Ф'лон, расхаживая по покоям Робинтона и бурно жестикулируя от избытка чувств. — Я точно знаю, что Неморт'а сверкала, как золотой самородок, — а Йору в этот момент стало тошнить, и она едва не хлопнулась в обморок! Естественно, это сбило несчастной королеве весь настрой — она же чуть с ума не сошла от беспокойства за свою всадницу! — Ф'лон пнул стул, не вовремя подвернувшийся ему под ногу, чтобы дать выход отвращению, которое вызывала у него госпожа Вейра. — По чести говоря, я вообще не уверен, что Неморт'а хоть когда-нибудь поднимется в брачный полет!
Когда же это событие все-таки состоялось, Робинтон тактично предпочел не расспрашивать друга о подробностях. А сам Ф'лон ограничился лишь кратким замечанием:
— С'лонер не слишком-то доволен. Все надеялись, что Чендит' добьется большего.
Ф'лон говорил так безучастно, что Робинтон даже не понял, справился ли он со своим разочарованием; но бронзовый всадник обладал счастливой способностью игнорировать то, на что ему не хотелось обращать внимание.
Вскоре Ф'лон сообщил, что, судя по всем приметам, Неморт'а беременна. Молодой всадник был страшно рад, но позволил себе заметить:
— В конечном итоге, если учесть, как ведет себя Йора, я просто счастлив, что не мне приходится иметь дело со всеми ее дурацкими выходками. Пусть теперь С'лонер с ней и возится, — и он ехидно усмехнулся.
Робинтона, ставшего теперь арфистом холда, пригласили на церемонию Запечатления. И она произвела на юношу неизгладимое впечатление. Никогда еще ему не доводилось видеть такой радости, и никогда еще его так глубоко не трогал душевный подъем окружающих. Каждое новое рождение уз между подростком и драконом обостряло эти ощущения, и Робинтон поймал себя на том, что ему отчаянно хочется найти какой-нибудь способ быть одновременно и арфистом, и всадником. К концу церемонии Робинтон плакал и не стыдился этого. И даже у Ф'лона, когда он забирал друга со зрительских скамей, расположенных над площадкой Рождений, в глазах стояли невыплаканные слезы.
— Смотрю, проняло тебя, — пробормотал бронзовый всадник, вытирая глаза.
— Я не понимал раньше, каково это…
И Робинтон, не в силах выразить обуревавшие его чувства, раскинул руки — и тут же ускорил шаг, ибо песок площадки действительно припекал, даже сквозь толстую подошву сапог.
— Это самый невероятный момент в их жизни… Ведь правда?
— Чистая правда.
Ф'лон оглянулся через плечо и с любовью посмотрел на Сайманит'а, что как раз покидал площадку Рождений через верхний вход. Большинство драконов уже разлетелись по своим вейрам. Робинтон с благоговейным трепетом наблюдал, сколь ловко они выбираются через темное отверстие, расположенное в верхней части огромной пещеры. Его поразило, с каким изяществом эти огромные существа избегают столкновений.
Ф'лон небрежным жестом обнял друга за плечи.
— Сегодня хороший день. Все полны восторгом Запечатления, и старые обиды и споры на время забыты. Даже Райд сегодня здесь.
— А что, не должен был? — удивился Робинтон.
Может, хоть сегодня ему удастся разузнать, что же породило столь сильное отчуждение меж Райдом и Ф'лоном? Ведь когда-то они были друзьями… Робинтон не сразу заметил, что даже сейчас, на празднестве, эти двое стараются не оставаться в одном помещении. Но Ф'лон бывал иногда чересчур язвителен, а у Райда имелись свои слабости.
Майдир и Хайяра только и говорили что о кладке — с того самого момента, как барабанщики передали весть.
— И еще Майзелла и этот ее муж, с физиономией, как у рыбы. — Ф'лон скривился. — С ее красотой она могла бы найти себе кого-нибудь получше.
— Кординг владеет богатым, процветающим Холдом на побережье Восточного моря. Он дарит Майзелле морские драгоценности и глаз с нее не сводит, когда она поет, — заметил Робинтон, стараясь говорить по возможности нейтрально.
Сейчас Майзелла нравилась ему гораздо больше, чем в те времена, когда он был мальчишкой. Да и Кординг был ему симпатичен: молодой холдер заботился о своих родителях, о младших братьях и сестрах и выказывал своему лорду искреннее почтение. Однако же он, с этой его копной выбеленных солнцем волос, плоским лицом и грубоватыми чертами, и вправду похож был на рыбу. Но арфист всегда должен быть очень осторожен в характеристиках — даже в разговоре с другом.
— Может, и так. Но он не верит в Нити, — ровным тоном, но с глубоким неодобрением произнес Ф'лон.
Поскольку такая причина заставила бы Ф'лона невзлюбить любого, будь то мужчина или женщина, Робинтон воздержался от перечисления других хороших качеств Кординга. Но теперь он понял, к чему сводится проблема, с которой предстоит справляться.
— Так ты именно из-за этого поссорился с лордом Майдиром и Райдом? — спросил Робинтон.
В конце концов, одна из обязанностей арфиста — выступать, в случае необходимости, в качестве посредника и примирителя. Не то чтобы он чувствовал себя пригодным к подобной деятельности… Но, по крайней мере, он может попытаться понять точку зрения обеих сторон.
— Конечно! — заскрежетал зубами Ф'лон. — Они оба не желают слушать ни С'лонера, ни меня. Но мы ведь не единственные всадники, кто так думает! М'одон железно уверен, что через три десятилетия нам предстоит увидеть Нити. А я несколько раз проверял и перепроверял его расчеты. Может, он и ошибся на пару Оборотов — но никак не больше.
Всадник раздраженно огляделся по сторонам, словно в надежде найти какую-нибудь вещь, которой можно дать пинка. Ему подвернулся камешек, и Ф'лон пнул его с такой силой, что он врезался в скалу и раскололся. Ф'лон издал удовлетворенное ворчание, а потом — ему вообще была свойственна внезапная смена настроения или темы разговора — указал на стол, стоящий неподалеку от входа в нижние пещеры.
— Давай устроимся тут, пока его никто не занял.
Выяснение прочих подробностей Робинтон решил отложить до более благоприятного момента. Ф'лон — не самый тактичный из всадников (да и отец его — тоже, если уж говорить начистоту), но, может быть, сейчас, когда всех еще переполняет радостное возбуждение, и удастся чего-то добиться…
Большинство гостей не спешили занять места. Они бродили по чаше Вейра с бокалами вина или кружками кла в руках. С кухни разносились соблазнительные запахи. Робинтон заметил в отдалении, у помещения для молодняка, новоиспеченных всадников. Они кормили своих драконов, а новорожденные дракончики пронзительно и возмущенно вопили, негодуя на их медлительность. Ничего, в конце концов малыши насытятся, и их уложат спать, а новые всадники смогут присоединиться к своим родителям, преисполненным гордости за сыновей, и вместе с ними отпраздновать радостное событие. Робинтон заметил, что один из бенденских холдеров запечатлил бронзового — вот, кстати, и повод для беседы с Майдиром. Вокруг царили радость и веселье, Робинтон едва удерживался, чтобы не схватить гитару и не заиграть что-нибудь подходящее к случаю, исполненное ликования. Ну, ничего, скоро придет и его черед. А тем временем неподалеку появился К'ган. На лице его играла радостная улыбка. В руках всадник держал поднос с бокалами, а через плечо его был перекинут мех с вином.
