— Сэр… — начал Гелий.
”Началось”… — подумал Саррен.
— Я надеялся обсудить возможность применения более агрессивных тактических действий.
”Да. Да, конечно ты надеялся это обсудить”.
— Потом. Сначала о доках.
Саррен кивнул офицерам. Кирия Тиро и капитан Гелий присоединились к собравшимся и встали рядом. Майор Райкен сердито уставился на пилота, и полковник еле поборол желание закатить глаза. ”Чёртов Трон, Райкен. Сейчас точно не время для школьной ревности”.
— Мы не потеряли доки, — возразил один из астартес, в чьём голосе даже несмотря на вокс-передатчик сквозила невозмутимость. До этого утра полковник Саррен не встречался с сержантом В’ретом из Саламандр. Он знал из вокс-сообщений, что воины в зелёных доспехах десантировались рядом с уцелевшими укрытиями гражданских, и благодаря их доблести было спасено множество жизней.
Но похоже, взгляды на тактику у Саламандры сильно отличались от взглядов полковника.
— Я не уверен, что понял, сэр, — моргнул Саррен.
Броню В’рета покрывали царапины и вмятины, но она казалась неповреждённой по сравнению с потрёпанным доспехом на реклюзиархе, который стоял рядом. Золотые глаза шлема уставились на офицеров.
— Я лишь хочу сказать, полковник Саррен, что мы не потеряли доки. Враг разбит. Вторжение со стороны моря отражено, город по-прежнему стоит. Захватчики лежат мёртвыми в доках.
С точки зрения Саррена это было полуправдой. Несоответствие и послужило причиной собрания.
— Позвольте мне выразить свою мысль точнее. Доков больше нет. Хельсрич больше не является движущей индустриальной силой в совокупной продукции Армагеддона. Принимая во внимание потерю морских нефтяных платформ, ущерб нефтеперерабатывающей инфраструктуре города достиг девяносто одного процента.
Солдаты обменялись тревожными взглядами. Значительную часть десятины Империум брал с Армагеддона материальной частью и военной техникой. Если остальные города-ульи пострадали так же, как Хельсрич, то уровень Эксактис Экстремис значительно снизится. Точно до Солюцио Терциус и возможно даже до Аптус Нон. Если Армагеддон не будет ничего отдавать, то и получать будет мало. Империум отвернётся. Без поддержки и финансирования планета возможно никогда не восстановится после войны.
— Однако не всё столь мрачно. Как уже сказал благородный сержант В’рет, благодаря стойкости докеров, наших штурмовиков и союзников астартес ксеносы были обиты.
”Какой огромной ценой”, не стал добавлять командующий. ”Десятки тысяч погибли за четыре дня. Промышленность города не стоит и выеденного яйца”.
— Также мы получили сообщение от Старейшины Инвигилаты, — продолжил полковник. Следующие слова едва не застряли в горле. — Войска, которые находятся за пределами улья, подали просьбу благороднейшему Легио Инвигилата покинуть город.
— Она останется, — лёд в тоне реклюзиарха пробился даже сквозь вокс-передатчик шлема. — Она поклялась сражаться.
— Насколько я понял, имперское наступление вдоль реки Болиголова приостановлено. Расположенные там поселения, которые защищают Саламандры и Кадианские ударные полки, теперь обладают более важным приоритетом, чем Хельсрич. — Саррен позволил словам несколько секунд висеть в воздухе. — Это лично от Старика. Пришло по воксу больше часа назад.
– Мне наплевать. Нам поручили защищать Хельсрич. — Прорычал Гримальд.
— Да, нам. Но принцепс Зархе поручили развернуться в том месте, где она сочтёт нужным. Большая часть Легио Инвигилаты рассредоточена вдоль реки Болиголова и в пустошах вместе с подразделениями Игнатум и Металлики.
— Она не уйдёт, — фыркнул Гримальд. — Она здесь до конца.
Саррен почувствовал, как в нём растёт злость на то, как безапелляционно реклюзиарх отмахнулся от его опасений. В любой другой день, в любое другое утро, в любую другую неделю боёв командующий лучше контролировал эмоции. А сейчас полковник просто вздохнул и закрыл усталые глаза.
— Пожалуйста, прекратите, реклюзиарх. ”Вестник Бури” атакует батальон развалюх-титанов в семи километрах далее по Магистрали Хель на Росторикском сталеплавильном заводе. Принцепс ещё не сообщила о решении.
Гримальд скрестил руки поверх изорванной геральдики на табарде. — Победа или поражение в улье Тартар и на берегах Болиголова состоятся без нас. Война забрала у города всё, что возможно, и мы опустились до уровня пустынных шакалов, которые грызутся на останках Хельсрича. Единственный вопрос, имеющий для нас значение — что мы ещё можем спасти?
Райкен снял респиратор и глубоко вздохнул. — Возможно, пора задуматься о последнем рубеже для защиты.
Саррен кивнул. — Именно поэтому мы здесь и собрались. Мы находимся в центре погибающего города, и настало время определиться, где будет последняя линия обороны. Что с … оружием, реклюзиарх?
— Пустая надежда. Владыка кузни всего один. Без поддержки механикус Юрисиан смог только запустить основные системы ”Оберона”. Он не может в одиночку заменить весь экипаж. Уже четыре ночи, как Ординатус способен двигаться, и Владыка кузни может стрелять из пушки каждые двадцать две минуты. Но это всё. Одному пилоту не под силу защитить ”Оберон”. В бою машина бесполезна.
Полковник вновь разозлился. — И ты ждал четыре дня, чтобы мне об этом сказать? Что Ординатус вновь активирован?
— Я не ждал. Я послал закодированное сообщение по штабной сети в ту же ночь, как узнал, что ”Оберон” функционирует. И всё же, как я уже сказал, он практически бесполезен.
— Ваш Владыка кузни доставит оружие в город?
— Конечно.
— Механикус уведомлены, что мы осквернили орудие и тащим Ординатус в зону боевых действий, где почти наверняка потеряем в первом же столкновении?
— Конечно, нет. Человек, ты что обезумел? Самое лучшее оружие держат в секрете, пока не нанесут удар. Правда заставит Инвигилату действовать против нас или покинуть город.
— Не ты командуешь в Хельсриче. Ты уступил эту честь мне. Я с нетерпением ждал этих сведений, и только для того чтобы узнать, что они не дошли до меня благодаря неисправной вокс-сети?
Из серебряного черепа донесся окрашенный механическими звуками рык.
— Я стоял в доках по колено в трупах ксеносов, Саррен, и мои братья жертвовали жизнями, чтобы люди твоей родины увидели ещё один восход солнца. Ты устал. Мне известно о слабостях человеческого тела и я сочувствую тебе. Но не забывай, с кем ты говоришь.
