— Ты столько раз заявлял, что Гвозди убивают Ангрона, а имплантаты губят наш Легион, — сказал Пожиратель Миров, — а теперь сам меняешься у меня на глазах. Я тревожусь на твой счет, насчет всего Семнадцатого. От вашего корабля разит какой-то невыразимой тревожностью. Ты планируешь воскресить мертвую, отдав тело друга человеку, которого ненавидишь, чтобы тот смог совершить какой-то невероятный ритуал некромантии, и ты оказался бы ему за это обязан. Скажи мне, брат, исполню ли я свой долг перед тобой, если позволю подобное? Если помогу в этом?
Аргел Тал встряхнул плечами, освободившись от хватки другого воина.
— Времена меняются, Кхарн. Хотим мы того или нет, но теперь мы все идем по Восьмеричному Пути, неважно, с открытыми глазами, или же в неведении.
Восьмеричный Путь. Очередное религиозное безумие.
Кхарн мысленно запнулся. Если это была всего лишь суеверная чушь, то почему слова казались такими знакомыми, словно сон на протяжении нескольких драгоценных мгновений после пробуждения? Он услышал, как вдалеке закричала женщина. Судя по голосу, она была молодой.
— Ненавижу этот корабль, — произнес Кхарн и добавил ругательство на награкали. — Я пойду с тобой, однако я не верю Эребу. Не могу понять, почему ты вдруг поверил.
Аргела Тала ничего не держало, однако он не двигался дальше. Похоже, лихорадочная потребность идти вперед отступила.
— Я ему не верю, — сказал Несущий Слово двумя голосами, — но тебе придется простить мне немного отчаянной надежды. Если он сможет ее вернуть…
— Но какой ценой? — вздохнул Кхарн. — Чем тебе придется заплатить?
Аргел Тал зашагал дальше, на сей раз не так быстро. Спустя долгую секунду Кхарн двинулся следом.
— Я не ввязываюсь в это, очертя голову, — в конце концов, произнес Несущий Слово. — Эреб не лишен слабостей. Его можно перехитрить и переиграть. Стоит рискнуть, брат.
Кхарн не ответил, предоставив тишине выразить несогласие за него.
— И я должен сказать тебе кое-что еще, — продолжил Аргел Тал. — Эреб, как обычно, вел себя, словно змея, предпочитая намекать и подсказывать, а не изъясняться прямо, однако он желает твоей смерти.
Кхарн вскинул голову. Он был не уверен, что расслышал правильно.
— Моей? За последние десять лет мы встречались один-два раза. С чего бы ему считать меня угрозой?
Перед тем, как снова заговорить, Аргел Тал все тщательно обдумал.
— Я его ненавижу, однако не могу отрицать его гениальности. Его разум одновременно работает на сотне уровней, он видит тысячу разных будущих последствий каждого своего действия. Каким-то образом где-то в одном из множества возможных будущих твои действия будут стоить нам успеха в войне. Если ты умрешь сейчас, то не сможешь повлиять на осаду Терры.
Кхарн ощутил внезапную потребность проверить оружие: плазменный пистолет и взятый из личного арсенала запасной цепной меч.
— Он тебе так сказал?
— Он мне так сказал, — Аргел Тал двинулся по витой лестнице, которая была слишком разукрашенной и готической для смрадных нижних палуб капитального корабля Несущих Слово. — Думаю, он надеялся, что я убью тебя из симпатии к нему и уважения к его замыслу. Однако Калт лишил меня последних остатков восхищения бывшим учителем.
Аргел Тал оглянулся на Кхарна. Их шаги разносились во мраке.
— Просто будь осторожен.
Ты уже второй из братьев, кто меня так предостерегает сегодня, — сказал Кхарн. — Первым был Эска.
Аргел Тал кивнул.
— Знаешь, вы постыдно обходитесь с вашими библиариями. Эска заслуживает лучшего.
Впервые за несколько дней Кхарн рассмеялся.
— Лекции о морали от…
— От человека с демоном в сердце, — закончил Аргел Тал, улыбнувшись по ту сторону лицевого щитка. — Знаю, знаю.
Двое воинов подошли к запертой переборке напротив левой стены. Несущий Слово провел рукой по ее поверхности.
— Жди здесь. Убивай всех, кто попытается сбежать.
Кхарн глянул на него, словно желая убедиться, что брат говорит серьезно, а затем кивнул.
— Ты будешь передо мной в долгу.
— Ты мне должен за спасение жизни на Теракане. Так мы поквитаемся.
— Теракан был тридцать лет назад. И ты мне еще должен за Джураду.
Аргел Тал ухмыльнулся и повернул затворный штурвал переборки одной рукой.
— Это ненадолго.
Он оказался прав. Потребовалось меньше семи минут.
Кхарн стоял за пределами помещения и слушал, как людей — иначе и не скажешь — забивают. Каждый удар, обрушиваемый Аргелом Талом на культистов внутри, сопровождался глухими мясистыми звуками и треском рвущейся ткани. Он ни разу не услышал, чтобы Несущий Слово потребовал ответа или объяснения. И ни разу — чтобы те сопротивлялись. Он мысленно представил ряды оборванных людей, которые стоят на коленях в концентрических кругах вокруг центральной кафедры или алтаря и вопят, молятся, задыхаются и плачут, пока над ними вершат расправу.
Возможно, они смирились со своей участью и радостно встретили переход в загробную жизнь. Возможно, их держал ужас.
Через щель в переборке, которую Аргел Тал оставил приоткрытой, слабо сочился свет свечей. Среди криков и бормотания на колхидском он несколько раз расслышал повторяющееся: «Великий господин, великий господин». Воздух заполнился резким кислым запахом крови и мочи.
Прошло шесть минут, и все затихло.
Перед началом седьмой минуты из комнаты появился залитый кровью Аргел Тал, несущий тело. То, что осталось от женщины после года гниения и многих месяцев почтительного обращения культистов, было завернуто в черный шелковый саван. Запах могилы был настолько грубым, насыщенным и резким, что буквально ощущался на вкус. Когда он захлестнул чувства Кхарна, тот отшатнулся назад и потянулся за пристегнутым к поясу шлемом. Оказавшись в знакомом окружении целеуказателей и вдохнув безвкусный воздух очистной системы доспеха, воин заговорил.
— Сколько их там было?
— Сто три, — Аргел Тал уже уходил, баюкая закутанный труп, словно спящего ребенка. — Пошли.
Вориас и Эска ожидали там, где им были не рады, однако сохраняли почтительную дистанцию. В транспортном ангаре внизу находилось несколько кругов Пожирателей Миров, которые подбадривали сородичей, сражавшихся голыми по пояс или в облегающих костюмах. Вдоль стен тянулись ряды отключенных «Разящих клинков» и «Лендрейдеров», наставивших разверстые жерла турелей на воинов, носивших такие же цвета.
Двое библиариев держались особняком, наблюдая с нависающей над ангаром палубы-балкона — как раз с такого расстояния, чтобы никто из воинов внизу не смог почувствовать их присутствия по периодическим сбоям имплантатов.
